Читать книгу - "Капитан Рубахин - Борис Баделин"

Виктор Семёнович Старовский лежал на грязном, затоптанном асфальте. Его очень удивляло, что он не умер, хотя тела своего он совершенно не чувствовал. Подполковник видел, как растеклась из-под него и остановилась, густея, тёмная лужа крови. Видел Старовский, как начинали толпиться вокруг прохожие, которые поначалу шарахнулись в разные стороны при звуке выстрела.

Подбежали озабоченные и раздосадованные спецназовцы и люди в штатском, они принялись разгонять зевак. Один из них приложил пальцы к шее Старовского и показал коллегам скрещённые руки.

Дальше вокруг подполковника началась суета, хорошо ему знакомая и понятная. Подчинённые Старовского во главе с его собственным заместителем, который выскочил на улицу в одном кителе, выполняли предписанные в подобных случаях действия. Оградив место происшествия полосатой лентой, они ждали появления бригады из прокуратуры.

Приехал генерал-майор Козлов, начальник горуправления, он подошёл к теперь уже бывшему подчиненному, что-то спросил у почтительно вытянувшихся сотрудников, и мрачно, без всякого сочувствия посмотрел на лежащего в луже крови подполковника…

Среди любопытных за лентой ограждения Старовский вдруг рассмотрел двух заросших седыми бородами, почти одинаковых с виду стариков.

Один из них запрокинул голову и задал в серое небо странный вопрос:

– С мечом в руке?

Словно получив ответ, он повернулся к своему двойнику и коротко бросил:

– Ему отказано!

Старики исчезли, словно их и не было …

Когда с осмотрами и протоколами всё завершилось, уже сгущались ранние декабрьские сумерки. Старовскому надоело лежать на тротуаре, ему очень хотелось, чтобы его поскорее увезли, и он с великим облегчением встретил появление белого микроавтобуса с красным крестом.

Двое санитаров деловито расстелили рядом с подполковником чёрный пластиковый мешок. Но, когда тело подняли и погрузили, Виктора Семёновича обуял ледяной ужас: тело его увозили, а он всё также оставался лежать на стылом асфальте! Ужас этот был непередаваем.

– Господи! – отчаянно взмолился Старовский. – Что же это такое? Как такое возможно?

Но его никто не услышал.

Он напрасно пытался что-то сказать и пьяному мужику, который подошёл к нему самым последним – с двумя вёдрами и метлой из грязных, размочаленных на концах, прутьев.

Мужик засыпал кровавую лужу хлоркой с опилками пополам, вылил полведра воды и зашаркал своей метлой прямо по лицу, по глазам Виктора Семеновича, смывая с тротуара остатки того, что совсем недавно горячо и упруго струилось по жилам подполковника Старовского и наполняло его жизнью.

Завершив свой труд, дворник извлёк из внутреннего кармана куртки недопитую бутылку водки, сделал прямо из горлышка несколько звучных глотков, удовлетворённо крякнул и удалился.

Старовский лежал один в тусклом, пульсирующем свете ночных фонарей. Уже осведомлённые редкие прохожие с брезгливым страхом обегали сторонкой тёмное пятно на тротуаре. А в центре пятна, неподвижно и невидимо, присутствовало то, что и было раньше внутренней сутью подполковника. Он понял, наконец, что действительно умер и стал отныне просто сгустком лютой и безысходной тоски…

Утром, чихнув от стойкого запаха хлорки, мимо уныло протрусила бездомная собака. Она тоже ничего не видела, у собаки были свои неотложные утренние дела…

– Так умирают? – медленные, мучительные мысли Старовского не угасали, а желанное забвение не наступало, как он его ни призывал. – Вот так всё и происходит? Неужели – это навечно?

Непостижимое «это» никак не укладывалось в сознании, привыкшем быть живым…

Далее Виктор Семёнович заметил, что все сотрудники его отдела, подходя к месту работы, выбирают окольные пути, чтобы миновать участок тротуара, где вчера умер их начальник. При этом было видно, что каждый из них, поднимаясь по ступеням перед входом, обязательно поворачивал голову, чтобы взглянуть на ещё заметное страшное пятно.

Привычным путём пошла только майор Лобанова. Старовскому странным образом вдруг показалось, что она его видит!

Душа подполковника содрогнулась:

– Надежда Васильевна! – взмолился он, – Наденька! Если вы меня слышите, ответьте!

Лобанова на мгновение замедлила шаг, и голос Старовского сорвался на плач:

– Помогите! Я же понял – вы можете! Ради всего святого – помогите!

Женщина нахмурилась, и взгляд её серых глаз был исполнен колючего холода. Она покачала головой и прошла мимо рыдающего подполковника.

За спиной её нарастал уже не плач, а вой. Протяжный, на низкой ноте, он устремлялся в холодное зимнее небо, где за непроницаемой толщей облаков его могли, но не хотели слышать.

Внезапный порыв ветра швырнул в лицо подполковнику обрывок грязной газеты. Приговор привели в исполнение, и никто не сказал осуждённому – какой срок назначен ему незримо валяться под ногами прохожих на людной улице.

Пустым, неосязаемым туманом нависала вечность…