Читать книгу - "Сожители. Опыт кокетливого детектива - Константин Кропоткин"

Вот и устраивай после этого толстухам сексуальную жизнь, пыхтя, с тоской думал я.

Через невыносимое множество минут барышни устали, а бутылка опустела – и мы распрощались (Манечка сердечно, а я, скорее, сдержанно).

– Приходите, – сказала бедная Лиза. Грим ее слегка подтек. Как ни просты были приемы по выколачиванию из меня пыли, кое-какие усилия потребовались и бывшей десантнице.

– Всенепременно, – сказал я, мысленно вздохнув: господи, как же тяжело быть терпимым и всепонимающим, когда тебя по полу валяют. Как же!….

– Классная баба, – сказала Манечка, бодро зашагав к проезжей части, где мы планировали поймать такси.

– «Баба», – иронически подхватил я.

– Корчит из себя такую леди, но видно, что наш человек. Я про ее мужика не очень поверила, думаю, она лесбиянка.

Я усмехнулся.

– Но если ко мне не пристает, то все в порядке, – добавила Манечка, – Как она почтальона-то? Эх!

– Нет, – сказал я, – С такой особой – как на пороховой бочке. Если человек однажды перешел границу, дорожка-то ему известна.

– Ты о чем?

– Ни о чем.

– Выкладывай, не то знаешь…, – она остановилась и приняла стойку, которой ее только что научила Лиза.

Подумав недолго, я выложил. Но не потому что побоялся получить пальцами в ноздри.

И потому, что не хочу выдавать историю Лизы всем подряд, повторять свой рассказ я сейчас не стану, обойдусь ключевыми словами: армия, Чечня, дурка, библиотека….

– Жалко мне ее, – дослушав, сказала Манечка.

– А мне нет, – сказал я.

– Почему?

– Лиза заслуживает не жалости, а уважения. Она – хозяйка своей судьбы.

– И что?

– А то. Люди живут, как попало, как-то учатся, как-то женятся-выходят замуж, поступают работать туда, где ближе и удобней, стареют, помирают, едва ли соображая, что просрали единственное, что им дано.

– Что им дано?

– Жизнь.

– А ты не просрал?

– Еще нет. Но уже на полпути.

Манечка посмотрела на меня – свет от уличного фонаря падал ей на лицо, обрамленное темными завитками волос, он открывал ее лицо на странный призрачный манер. На привидение была похожа сейчас толстуха.

– Ты хочешь отрезать свою пыпырку? – сказала она. У нее получилось грустно.

– Ага, и тебе пришить, – сказал я.

Она выдохнула.

– Только предупреждаю – титьки я тебе не отдам. Я на них красавчиков ловлю. Возьми лучше жопу – она мне надоела.

Мы опять грохнули. На всю улицу. Когда ситуация странная, то самое лучшее – это над ней посмеяться.

– Не люблю чужих тайн, – сказал я затем. Мне было неловко, что я выложил Манечке сведения, которые, наверное, для нее не предназначены.

– А я и своих не люблю, – Манечка выпростала из своей сумки коробку, – На! Забирай. Хотела анонимно послать, да теперь передумала.

– Это что?

– Тебе.

Внутри оказался заяц из светло-коричневого плюша.

– На память, – сказала Манечка, – Как «спасибо».

– За что?

– Я, конечно, дура, но не до такой же степени, чтобы поверить, что Ашотик вот прямо сам собой взял и передо мной появился. Чудес не бывает. На! – она ткнула пальцем в зайца, – Бери и подавись.

– Нет, я ничего не понимаю! – но зайца взял. Вон, валяется теперь меж диванных подушек.

Назвали «Казимиром». Для «Бедной Лизы» у него слишком мужественный вид. Хотя… если ему платьице надеть, да приклеить ресницы….