Читать книгу - "Князи в грязи - Михаил Барщевский"

— Девочка с собой покончила.

— Каким образом? Что сделала?

— Откуда я знаю. Приезжайте!

Что-то еще они спрашивали, она что-то отвечала. Вроде все — вызов приняли. Велели ничего самой не делать. Будто она знала, что можно сделать.

Позвонила Андрею. Сказала, чтобы не волновался и приходил. Оля заболела. Андрей прибежал через несколько минут. Посмотрел на Машу, и все понял. Она даже сказать ничего не успела. Как лось, ломанул в комнату дочери, увидел ее бездыханно лежащую, схватился за сердце и стал медленно оседать.

Маша кинулась опять звонить в «скорую». Диспетчер принялась ругаться — «скорая» не объект для розыгрышей. Маша клялась, что все правда. Что нужна вторая бригада, другому человеку плохо с сердцем. Диспетчер не верила. Только когда Маша покрыла ее отборным матом, та сообразила, что все взаправду.

Через пять минут приехала первая «скорая». Врач позвонила на подстанцию и вызвала реанемобиль. Дальше Машу выгнали на кухню. У нее началась истерика. Врач «скорой» что-то ей уколол и вернулся к Оле с Андреем. Маша заглянула и увидела, как Оле через зонд что-то закачивают внутрь. Андрею поставили капельницу.

Приехала вторая «скорая». Сначала на носилках вынесли Андрея. Потом Олю.

— Не волнуйтесь. Оба будут жить. Ручаюсь, — врач похлопала Машу по плечу.

— А куда вы их повезете?

— Обоих в Склиф. Там в справочной вам все подскажут. Не волнуйтесь. И с сестрой, и с папой все будет нормально. Вовремя нас вызвали. Молодец!

Маша вновь и вновь прокручивала в памяти все произошедшее и вдруг вспомнила, что в кармане так и осталось недочитанное письмо. Достала, прочитала и заплакала. «Нет, этого письма Андрей не увидит никогда!» — твердо решила Маша.

Беда пришла в ее дом, в Машин. Это с ее самыми близкими беда. Маша сама удивилась такой мысли. А ведь и правда — это ее семья, это ее близкие, это ее жизнь. И только тут до Маши дошло — она сама виновата в том, что стряслось. Ведь это была ее идея. И вот тогда Маше стало по-настоящему страшно. Ее охватил панический ужас — от чувства своей вины, от собственного бессилия, от разваливающейся на куски идиллической картины такого, казалось, близкого счастья.

* * *

Через час, когда Маша приехала в Склиф, ей сообщили, что с обоими родственниками все обошлось. Инфаркт у Андрея необширный, через два-три дня будет дома. Оля уже в сознании. Судя по всему, никаких отдаленных последствий ждать не приходится. Но ее должны будут завтра перевести из психо-реанимационного отделения в специализированную больницу. Точно здесь сказать не могут, но, как правило, это недели на две-три.

* * *

Сережа звонил Оле каждые полчаса, посылал эсэмэску. Ответа не было. Поехал к ней в институт, попытался разыскать там. Бесполезно. Он даже толком не знал ни факультет, ни тем более номер группы. А в кадрах института информацию давать отказались.

Сергей продежурил целое утро у подъезда, дождался, когда кто-то выходил, поскольку кода он не знал, и вошел «встречным курсом». Поднялся к квартире — позвонил, никто не открыл. Оставил записку.

Приехал на следующее утро — записка оставалась нетронутой.

Сергей неожиданно вспомнил, что пару раз Оля упоминала одного «надежного человека» — начальника службы безопасности из папиного банка. Фамилию Сережа запомнил легко — от «гори, гори моя звезда». Горин его фамилия. Сергей решил, что это шанс. Горин и по должности, и в силу близости с Олиной семьей обязательно что-нибудь знает. Даже если Оля уже с другим (может, она и дома-то не живет поэтому), он с ней встретится. По крайней мере, чтобы попросить прощения. Нет, он не станет ей объяснять, почему исчез. Просто извинится, поблагодарит и уйдет.

* * *

Горин старался принимать всех, кто к нему приходил. Мало ли что, никогда заранее не знаешь, какую полезную информацию когда и от кого получишь. Принял и Сергея. Но стоило тому завести речь об Оле, Алексей Иванович помрачнел. Любое напоминание о несчастной девушке вызывало в нем щемящее чувство вины. Промолчи он тогда в кафе, может, все бы и обошлось. А он, как солдафон, — рубанул правду-матку и вот, такое горе. Причем ведь до сих пор непонятно, что этому Попову было нужно? На кого тот работал? С какой целью вся эта афера затевалась?

— Молодой человек, давайте так: если вы хотите, чтобы я вам помог, рассказывайте все. Понятно? Все! Иначе я не разберусь, ни кто вы, ни зачем вам нужна Ольга Андреевна, ни почему я вообще с вами разговариваю.

Сергей понял, спорить бесполезно. Умалчивать о чем-либо тоже. И он стал рассказывать. Все. От знакомства в собачьем приюте до встречи с двумя спортивными молодцами. Сказал и о нескольких Олиных звонках, оставленных им без ответа. Единственное, о чем он умолчал, — о предложении Оли, которое она сделала в день их расставания.

Горин явно заинтересовался. Что-то начал помечать в блокноте. Стал задавать уточняющие вопросы. В датах Сережа путался, называл их приблизительно. Горин подсказывал. Переспрашивал. Сверялся с какими-то записями из того же блокнота. Только более ранними.

Сережа приметил, что Горин переменился. Бесстрастный, жесткий начальник, который не мог понять, кто к нему приперся и зачем, на глазах преобразился в доброжелательного, но при этом очень делового собеседника. Пару раз Горин чему-то своему улыбнулся. Это от Сережи тоже не ускользнуло.

— Спасибо! Кажется, теперь мне все ясно. Кажется, да.

— Так вы мне поможете? — с надеждой спросил Сергей.

— В чем? — Горин ошарашенно взглянул на юношу. Он был поглощен своими мыслями и вопроса Сергея действительно не понял.

— Найти Олю!

— Ах, ну да. А расскажите-ка мне о себе.

* * *

Андрей пролежал в больнице неделю.

Маша сидела в его палате с утра до вечера, только на ночь уезжая домой.

Свадьбу отложили на месяц. Секретарь Андрея по Машиному заданию обзвонила гостей, передоговорилась с рестораном, с артистами. Словом, от этих хлопот Машу избавили.

Оля на телефонные звонки не отвечала. Врачи сказали, что она в порядке, но категорически запретила кого-либо к себе пускать и просила передать, чтобы ей не звонили. Пришлось подчиниться.

Через пару дней Андрей написал Оле письмо, но на следующий день медсестра вернула его нераспечатанным.

Учитывая Олино депрессивное состояние, нежелание ни с кем общаться, лечащий врач-психиатр предупредил, что раньше чем через три недели он ее не отпустит. Андрей предложил денег. Врач отказался. Сказал: «Это не тот случай. Лучше вы мне заплатите, когда я вам ее верну в нормальном состоянии. Вот первый раз засмеется, вы берите деньги — и ко мне».

— Сколько? — по-деловому поинтересовался Андрей.

— А как в старом анекдоте, — врач улыбнулся, — половину от того, что вы готовы заплатить мне сейчас.