Читать книгу - "Девушка с Рублевки - Наталья Баклина"

– Алло, здравствуйте! Это Лариса Калитина, секретарь вашего сына.

– Лариса? Здравствуйте. Что-то случилось? – Голос мамы по телефону звучал так, что мне казалось, будто я слушаю радио.

– Вообще-то да. У Виктора Алексеевича приступ аппендицита, и в больнице требуют срочно привезти страховое свидетельство.

– Куда привезти? В Тунис?

– Нет, что вы! Мы в Москве, Виктора Алексеевича из Шереметьева на «скорой» увезли.

– Говорите, какая больница, где вы, – властно потребовала мама Пенкина, и я растерялась.

– Не знаю, я не успела заметить... Я сейчас все узнаю и перезвоню!

– Уж сделайте одолжение! – сварливо ответила мама шефа, срывая на мне раздражение от неприятного известия.

Я стала осматриваться и заметила стенд. Ага, вот оно. Номер больницы, адрес и телефон справочной. Перезваниваю.

– Здравствуйте, это опять Лариса. Я все узнала. – И собралась диктовать, что узнала.

– Подождите, Лариса, – перебила меня мама Пенкина. – Ваш звонок буквально выбил меня из колеи, я плохо соображаю. Кажется, у меня подскочило давление. Я все равно сейчас не смогу никуда ехать. Давайте сделаем так: вы ко мне приедете, подробно расскажете обо всем и возьмете вещи, которые Вите понадобятся в больнице.

– Я сейчас не смогу, наверное. Мне нужно будет дождаться, пока его оформят, – растерялась я. – И я не знаю, где вы живете.

– Объясняю. От метро «Щелковская» на любом троллейбусе до остановки «Трансагентство», перейдите на другую сторону улицы, пройдите чуть вперед и увидите наш дом. – Она назвала номер дома и квартиры, как будто я могла запомнить. – Когда вы приедете?

– Не знаю... Все зависит от того, сколько времени я тут буду нужна.

– Постарайтесь не задерживаться, мне вредно волноваться, – распорядилась мама Пенкина и закончила разговор.

Что это было? Я потрясла головой, но тут из смотровой вышел врач, похожий на индуса, и его ассистенты.

– Вы сопровождаете больного? – спросил меня врач.

– Да. У него аппендицит?

– Нет. Там другое, похоже на флегмону. Сейчас делаем рентген, потом поднимаем в отделение и сразу оперируем.

Белозубый таджик-узбек вытолкал каталку с Пенкиным из смотровой и повез в конец коридора, а я осталась соображать, что за хворь такая – флегмона. Опасно это или нет?

Все выяснилось примерно через час, когда операция наконец закончилась и меня, совершенно отупевшую от всего и ждавшую развязки на диванчике рядом с операционной, позвал к себе в кабинет завотделением, жизнерадостный высокий старик с зычным раскатистым голосом.

– У вашего мужа гнойная флегмона, очень плохая рана, не знаю, сколько времени будет заживать, – бодро сообщил он.

– Я не жена, я личный помощник, – поправила я. – А что такое флегмона?

– Что-то вроде чирья, только внутреннего. Как же он так запустил себя, почти довел до септического заражения?

– Не знаю, он ничего не говорил, не жаловался. Ему только вчера плохо стало, пришлось билеты обменять. Мы были в Тунисе. Вернулись и сразу сюда, по «скорой», – объяснила я.

– Ну да, Тунис. В море холодном купались? Вот и результат переохлаждения. В общем, какое-то время придется вашего больного выхаживать. Подежурить возле него. Судно ему подавать.

– А кто будет возле него дежурить? – недоуменно заморгала я.

– Ну, это уже вам решать. Вы или другие родственники, можно сиделку пригласить.

Дежурить возле постели тяжелобольного шефа и подавать ему судно не входило ни в мои планы, ни в мои обязанности.

– Я не родственница. Давайте, я его маме позвоню, и вы ей все объясните.

– А как зовут маму?

– Не знаю, я с ней не знакома.

– Ну хорошо, давайте поговорю.

Я опять нажала кнопку мобильника шефа и сказала в трубку:

– Это снова Лариса. С вами завотделением хочет поговорить.

– Здравствуйте, – пророкотал в трубку врач. – Иннокентий Олегович, заведующий четвертой хирургией. Будьте любезны, ваше имя-отчество? Очень приятно, Эмма Валерьевна. Эмма Валерьевна, вашему сыну вырезали флегмону в паху, очень плохой был гнойник, скорее всего ему потребуется сиделка на несколько дней. Лариса? – Врач посмотрел на меня с недоумением. – Лариса, как я понял, посторонний человек. Ну хорошо, как скажете. – Он отдал мне трубку и пожал плечами: – Эмма Валерьевна сказала, что сидеть с больным будете вы. На правах невесты.

– Невесты? – Я почувствовала, как меняюсь в лице.

Взглянув на меня, врач расхохотался, затем с сочувствием посмотрел на меня.

– Я вижу, у вас тут все непросто. Ладно, тысяча рублей у вашего жениха найдется? Чтобы санитарка за ним сегодня-завтра приглядывала. А потом поглядим.

Я кивнула, вспоминая, что бумажник шефа в моей сумочке. Что ж, если я невеста, то с полным правом могу взять оттуда деньги и заплатить. Еще немного денег я взяла из бумажника шефа, когда расплачивалась за такси. В конце концов, это из-за его барахла: кроссовок, штанов, которые я запихала в баул вместо оставленных в больнице мокасин, спортивного костюма и куртки, не влезшей в баул, пришлось тащить ее под мышкой – я не смогла воспользоваться метро, чтобы доехать до Хабаровской улицы, где жила его мама. Так что триста рублей за счет Пенкина. Я подошла к подъезду и набрала на домофоне номер квартиры.

– Кто там? – бодро спросили меня из домофона после нескольких звонков.

– Эмма Валерьевна? Это Лариса.

– А, Лариса. – В голосе сразу появились нотки страдания. – Заходите, дорогая.

Шеф жил на четвертом этаже. Дверь в его квартиру открылась сразу же, как я вышла из лифта, и в проеме появилась дама в блестящем зеленом халате. Видимо, стерегла у дверного глазка.

– Проходите, я уже вся извелась, дожидаясь вас!

В квартире пахло пылью и терпкими духами. Сразу за дверью начинался широкий коридор, похоже, трехкомнатной квартиры. Вернее, широким он становился потом. А здесь, у двери, было тесно из-за Эммы Валерьевны, которая хоть и пригласила меня войти, но встала как-то так, что я не могла ее обойти с двумя сумками и курткой под мышкой.

– Скажите честно, что с ним? – спросила Эмма Валерьевна трагическим голосом, прижимая руки к пышной груди.

В прошлую встречу я маму Пенкина толком не разглядела, осталось лишь общее впечатление: нечто монументальное. Теперь я поняла, откуда эта монументальность. Эмма Валерьевна обладала настолько пышным бюстом, что ладони к груди ей пришлось прижимать горизонтально.

– Уже все в порядке. Когда я уходила, он спал. Температура нормальная, ничего не болит. За ним санитарка присмотрит, я договорилась.