Читать книгу - "Побег из лагеря смерти - Блейн Харден"

Больше всего Шин боялся, что его поймают, если он не уедет как можно дальше от лагеря. Он прошел в компании странствующих торговцев 15 км до горного городка Мэнсан, где, по их словам, неподалеку от центрального рынка вскоре должен был появиться грузовик. Его водитель за небольшую плату брал пассажиров до вокзала в Хамхыне, втором по размеру городе КНДР.

Шин еще не разобрался в географии страны и не знал, где находится Хамхын. Но ему было все равно. У него страшно болели ноги, и он отчаянно хотел найти транспорт, чтобы не идти на своих двоих. С момента, когда он продрался через электрифицированную изгородь, прошло уже три дня, а он до сих пор находился всего в 25 км от Лагеря 14.

Шину, отстоявшему длинную очередь из ожидающих грузовика бродячих торговцев, все-таки хватило места в его кузове. Дорога была очень плохая, и стокилометровое путешествие до Хамхына заняло весь день и часть ночи. Пока они тряслись в кузове, несколько спутников начали расспрашивать Шина, откуда он и куда направляется. Не зная, кто они такие и почему спрашивают, Шин просто промолчал, сделав вид, что не слышит или не понимает их вопросов. Мужчины быстро потеряли к нему интерес и весь остаток пути не обращали на него никакого внимания.

Шин, конечно, этого не знал, но ему удавалось перемещаться по стране с завидной скоростью.

В свое время даже для путешествия в соседний город жителю Северной Кореи было необходимо получать специальный пропуск, который вкладывался в исполняющее роль внутреннего паспорта «удостоверение гражданина».

Родившимся и выросшим в лагерях заключенным никаких документов никогда не выдавали. Но, не имея удостоверения личности, практически невозможно было получить и разрешение на передвижения по стране. Такие пропуска выдавались, как правило, только тем, кто отправлялся в рабочие командировки или на важные семейные события, свадьбы или похороны, факт проведения которых должен был быть подтвержден местными бюрократами. Но к 1997 году систематические проверки этих документов почти прекратились. Исключение делалось только для тех, кто направлялся в Пхеньян или другие закрытые районы.{27} Голод заставил людей пуститься в странствия в поисках пропитания, и жесткие доселе правила практически перестали действовать. Собирающие с бродячих торговцев взятки правоохранители и военные просто перестали следить за соблюдением этого закона. Таким образом, можно сказать, что добраться до Китая Шину во многом помогла бесконечная алчность северокорейских чиновников.

Ехал он, вероятнее всего, на армейском грузовике, незаконно переоборудованном в машину для коммерческих пассажирских перевозок. Высокие армейские и государственные чины придумали систему «серви-чха» (или «сервисных автомобилей») в конце 1990-х, чтобы выжимать деньги из бродячих торговцев. Сеульская интернет-газета «Daily NK», обладающая обширной сетью информаторов на Севере, назвала этот элемент нарождающейся сети свободных грузопассажирских перевозок «базовой транспортной системой», давшей, наверное, «решающий толчок развитию частных рынков».{28}

В КНДР практически нет частных машин. Почти все они являются государственной, партийной или армейской собственностью. Сначала предприимчивые чиновники стали использовать по своему усмотрению имеющиеся в их распоряжении казенные грузовики, а позднее через контрабандистов начали ввозить в страну из Китая целые парки подержанных легковушек, фургонов и автобусов, регистрировать их на всяческие госорганизации и нанимать водителей. В результате странники вроде Шина получили возможность дешево путешествовать по стране, не привлекая к себе внимания.

Зарождение капитализма сильно напугало правительство Ким Чен Ира, которое во всеуслышание стало заявлять о том, что страна встала на скользкий путь и катится к смене режима и полной катастрофе. Но попытки наказать взяточников, ограничить возможности свободной торговли, убрать с дорог серви-чха и реквизировать у торговцев наличность и товары сталкивались с упорным противодействием на всех уровнях. Особенно сильно сопротивлялись получающие нищенскую зарплату функционеры на местах. Ведь хоть как-то повысить уровень своего благосостояния они могли, только вымогая взятки у начинающих капиталистов.

Чтобы заставить торговцев платить, органы госбезопасности КНДР придумали новый тип трудовых лагерей, предназначенных для временного заключения (как правило, на короткий срок и с периодическими пытками) торговцев, отказывающихся давать на лапу чиновникам и военным. Власти устраивали регулярные облавы на рынках и арестовывали коммерсантов, пользуясь расплывчатостью законов, регламентирующих правила торговли. Избежать страшного путешествия в трудовой лагерь эти торговцы могли, только заплатив взятку в твердой валюте.

Впервые информация о существовании таких лагерей появилась в докладе «Экономические преступления в Северной Корее и меры наказания за них», основанном на проведенных между 2004 и 2008 годами опросах 1600 беженцев в Китай и Южную Корею.

По словам экономиста из Вашингтона Маркуса Ноланда, одного из авторов доклада, эти лагеря превратились в неотъемлемую часть «системы грабежей и поборов».

— Создается впечатление, что северокорейское государство превратилось в своеобразный «клан Сопрано», — сказал он, — и вся его деятельность сильно смахивает на обычный рэкет.

По рассказам перебежчиков, почти две трети заключенных таких лагерей выходят на свободу в течение месяца. Эти лагеря чаще всего занимают очень небольшую территорию, не изолируются от внешнего мира и почти не охраняются, но попадавшие туда даже на короткие сроки рассказывают, что в них тоже нередко проводятся показательные казни, а людей доводят до смерти пытками и голодом. Судя по всему, эта система «карусельных» наказаний за экономические преступления была придумана, чтобы наводить страх на всех, кто зарабатывает себе на жизнь торговлей.

— Ким Чен Ир приказывает правоохранительным органам ограничить свободу торговли, но приказы редко исполняются, потому что слишком много военных и прочих чиновников кормится, обирая этих самых торговцев, — считает редактор японского журнала «Римчжинган», собирающего и публикующего свидетельства очевидцев, а также фотографии и видеосъемки, тайно вывезенные с Севера. — Люди за пределами страны еще этого не осознают, но КНДР находится в процессе радикальных перемен.