Читать книгу - "Не время для человечности - Павел Бондарь"

– “…Учиться видеть свет и ощущать тепло мира”, когда сама природа не хочет мне ничего такого демонстрировать. Невольно задумаешься, знаешь ли.

– Ладно, поездка действительно вышла не самая удачная. Хотя горы мне очень даже понравились, не понимаю, почему ты…

– Ааа, даже не начинай! Только вспомню этот обрыв – сразу трясет.

– Окей, забудем про горы. Но ведь все дело в обсуждении, а места и погода – это так, фоном. На чем ты там остановился?

– Ах, да. Минуту, дай мне вспомнить.

Лысый вытряхнул из пачки сигарету и закурил. Где-то уже на подступах к фильтру он нащупал скользкий хвост мысли и кивнул своему собеседнику.

– Я говорил об эгоизме. О том, что он присущ всем, а альтруизма попросту не существует.

– Очень странно. А как же благотворительность, самопожертвование, безусловная любовь и все такое? Это ведь и есть альтруизм.

– Альтруизм – это всего лишь эгоизм другого порядка, когда человек испытывает удовольствие от помощи другим, при этом все равно ублажая свое эго. Альтруизм – это социально одобряемый эгоизм, естественный в своей кажущейся неестественности, и, в отличие от эгоизма в классическом понимании, вызывающий куда меньше конфликтов при столкновении интересов.

– Хорошо, я тебя понял. Из этого что-нибудь следует, или это просто отвлеченные наблюдения?

– Просто одна из концепций, составляющих мое мировоззрение.

– Все дело в том, что какие-то из этих “концепций” оказались чрезвычайно вредны и привели тебя в ту ситуацию, в которой ты сейчас находишься. Нам нужно все их перебрать, изучить, взглянуть на них критически и попытаться отделить безобидные убеждения от опасных одержимостей, которые не приносят никакой пользы и делают твою жизнь только хуже. Эгоистичный альтруизм мне кажется обычным и вполне невинным рассуждением, так что давай дальше.

– Следующий пункт – детерминизм. Как ты, должно быть, помнишь, я уже упоминал это.

* * *

– Толика здравого смысла в этом есть. Хорошо, продолжай. Что на очереди?

– На очереди несовершенство речи. Это действительно то, что сильно влияет на меня, возможно, это – первый настоящий внутренний демон.

– Странно, не вижу здесь ничего опасного. То есть я, конечно, понимаю, о чем ты, но разве это так критично для нормального самочувствия?

– Еще как. Само по себе оно не так уж серьезно, но в комплексе со всем остальным способно превратить тебя в безвольного раба, заключенного внутри собственной головы. Даже сейчас оно мне мешает, искажая образы в мысли, а мысли – в слова.

– А что именно эта неспособность точно выразиться усиливает, с какими еще обсессиями взаимодействует?

– А, их целая куча. Стандартные комплексы, сомнения, примеры негативного опыта общения, драматизация всего и вся, зацикленность на себе… Могу хоть весь день перечислять. Но самое неприятное комбо – в паре с оставшимися крупными одержимостями.

– Ладно, давай перейдем к ним.

– Дуализм. Представь себе шкалу, на одном краю которой – предельная эмоциональность, а на другом – холодный рационализм. Как должен ложиться на такую шкалу темперамент человека? Если на шкале есть двести делений, по сто в обе стороны от середины, то темперамент человека должен быть “длиной” в сто делений. В крайних случаях он полностью умещается в левую или правую части шкалы, в нормальных случаях – только тяготеет к одной из крайностей, в идеальном случае – лежит ровно посередине. Это случай абсолютной гармонии. Угадаешь, какой случай у меня?

– Неужели гармония?

– Ну, в каком-то смысле. Не знаю, почему, но я достигаю обеих крайностей одновременно, то есть занимаю всю шкалу целиком, все двести делений. И это не биполярное расстройство или еще какая чушь, я ощущаю это ежесекундно, одномоментно – и хаос чувств, и ледяную пустыню рассудочности. Это определенно влияет на меня не лучшим образом.

– Старик, это все очень драматично, но верится слабо. Ладно, что еще?

– Я знаю, что я умру. И у меня пока не получается искренне поверить в жизнь после смерти в какой угодно форме. А если жизнь конечна, то зачем мне хоть что-то делать? Почему бы мне просто не прилечь сейчас на эту разбитую тротуарную плитку и не подохнуть, раз все все равно к этому идет? Зачем мне стараться быть лучше, пробовать что-то новое, заморачиваться и вообще хоть о чем-нибудь переживать, думать?

– Ты ведь гедонист. Вот и живи сиюминутными низменными удовольствиями, к чему вообще задумываться о конечности своей жизни?

– Так и было. Был период в жизни, когда я чувствовал свою молодость и свободу. Я знал, что могу сделать что угодно, быть кем угодно, совмещать в себе несовместимое, день за днем убеждался в своем превосходстве над остальными и упивался этим чувством, пользовался своей уверенностью. А потом что-то сломалось, и однажды я проснулся бессильной развалиной – состарился, еще не успев повзрослеть. Вот и получается, что веду я себя инфантильно, но при этом чувствую себя дряхлой мумией. Ужасно нелепо и обидно.

– Ага. Еще что-нибудь?

– Да, еще несколько тесно связанных идей. Что ты думаешь о таком понятии как “бесконечность”? Бесконечная вселенная, вечная жизнь и все в этом роде.

– Что думаю я? Они… объективно плохо поддаются описанию.

– Ну да, но до этого мы еще дойдем. В общепринятом смысле бесконечность нельзя описать, разделить, классифицировать, изучить и так далее. Бесконечность, а точнее, “бесконечность всего” не может выступать объектом чего-либо, поскольку объект не может включать в себя субъект, окружение, воздействие, методы и цели и все такое прочее. Итак, что дано: понятие “бесконечность всего”, человеческое мышление, мир с известными в определенной степени характеристиками. Внимание, вопрос: может ли бесконечность всего существовать?

– Давай сразу к ответу, я теряюсь в твоей демагогии и софизмах.

– Ответ: нет, не может. Слышал про парадокс Рассела?

– Ну допустим.

– Так вот, при условии существования бесконечности всего этот парадокс не был бы парадоксом, потому что в этих самых условиях бесконечности множество множеств включало бы в себя бесконечное число множеств, включающих себя в качестве элемента, и – более того – являлось бы одним из них. Абсолютная рекурсия. Еще пример: если вселенная бесконечна, значит, где-то существует мир, в котором все точно так же, но ты одет не в серое, а в черное пальто. Но должен ведь быть и мир, в котором вот именно этот ты, стоящий напротив меня, одет в черное пальто. Не ты из другого мира в черном пальто, а ты из нашего мира, где ты в сером пальто, в черном пальто. Иными словами, включает ли бесконечность в качестве элемента свою собственную небесконечность? Ведь ее небесконечность является чем-то, а бесконечность включает в себя все. Если да, то бесконечность небесконечна, если нет – тем более небесконечна. Вот и получается, что определение бесконечности противоречит само себе. По законам формальной логики оно неверно, но даже если принять, что бесконечность только умозрительна, именно ее единственное свойство делает ее бесконечностью, то есть определение не может быть ложным. Следовательно, Аристотель со своей логикой в глаза ебется. Так что ли? А? А?