Читать книгу - "Принцесса. Правдивая история жизни под чадрой в Саудовской Аравии - Джин П. Сэссон"

Мне невольно вспомнилась моя мать в грустный день Сариной свадьбы, когда она так же застегивала на ее шее свадебное ожерелье. Это было всего два года назад, а мне казалось, что прошла целая вечность. Но тут я подумала, что мать, наверное, смотрит на меня из каких-то неведомых далей, и на душе у меня посветлело. Я едва могла дышать в тесном корсете, но все же нагнулась и взяла со стола букетик весенних цветов, изготовленный из драгоценных камней, заказанный Сарой специально к этому дню. Наконец, глядя на улыбающихся сестер, я провозгласила: – Я готова!

Наступила пора начинать новую жизнь. Раздался грохот барабанов, заглушивший даже звуки оркестра, прибывшего из Египта специально для того, чтобы играть на нашей свадьбе. Сопровождаемая Нурой и Сарой, я с гордо поднятой головой вышла к гостям, которые уже давно в нетерпении толпились в саду.

Как это принято в Саудовской Аравии, официальная церемония была проведена загодя. Карим со своими родственниками находился в одной половине дворца, я со своими – в другой, а священник ходил из комнаты в комнату и спрашивал нас, согласны ли мы на бракосочетание. Ни Кариму, ни мне не было позволено перемолвиться словом друг с другом. Празднество длилось уже четыре дня и четыре ночи, а после нашего с Каримом появления перед гостями предстояло еще трое суток веселья.

Нынешний же день был посвящен соединению молодоженов на брачном ложе. Это был наш с Каримом день! Я не видела своего жениха со времени нашей первой встречи, хотя не было и дня, чтобы мы с ним не вели длинных бесед по телефону. И вот, наконец, я снова увидела его.

Он не спеша шел по направлению к павильону в сопровождении своего отца. Возбуждение охватило меня, когда я подумала, что этот красивый мужчина сейчас станет моим мужем. Все чувства мои обострились, я замечала каждую мелочь: то, как нервно подрагивают его руки, как бьется жилка у него на горле, выдавая участившееся сердцебиение.

Я представила, как бьется сердце в его груди, и с удовольствием подумала, что это сердце отныне будет принадлежать мне. Теперь от меня зависело, будет оно биться от счастья или от горя. Я поняла, что беру на себя ответственность.

Когда Карим наконец подошел ко мне, меня внезапно захлестнула волна эмоций. Губы мои задрожали, на глаза навернулись слезы, и я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Впрочем, это длилось буквально несколько секунд, и когда мой жених бережно поднял мою чадру и открыл мне лицо, оба мы рассмеялись от радости.

Окружавшие нас женщины разразились приветственными криками и громко затопали ногами. Нечасто в Саудовской Аравии случается, что жених и невеста с такой радостью встречают друг друга. Я посмотрела Кариму в глаза и буквально утонула в них, не в силах поверить своему счастью. Я выросла во мраке, а мой муж, который по всем законам должен был бы стать для меня очередным источником страха и горя, на самом деле сулил мне избавление от оков рабства.

Нам с Каримом так хотелось остаться наедине, что мы совсем недолго пробыли среди гостей, принимая поздравления. Пока Карим разбрасывал золотые монеты среди веселящихся гостей, я потихоньку ускользнула, чтобы переодеться для свадебного путешествия.

Мне хотелось поговорить с отцом, но он поспешил по своим делам, как только все формальности были выполнены. Судя по всему, он чувствовал невыразимое облегчение; младшая дочь, которая доставляла ему столько беспокойства, теперь наконец благополучно выдана замуж, и вся ответственность за ее дальнейшую судьбу отныне переложена на плечи другого мужчины. Мое желание близости с отцом так и не воплотилось в жизнь.

Карим обещал мне, что наш медовый месяц мы проведем там, где я пожелаю, и так, как я пожелаю. С ребяческим восторгом я перебирала названия мест, где мне хотелось бы побывать. Мы собирались поехать в Каир, оттуда в Париж, Нью-Йорк, затем в Лос-Анжелес и на Гавайи. Нас ждали восемь драгоценных недель свободы от Саудовской Аравии.

Я надела изумрудно-зеленый шелковый костюм и вышла попрощаться с сестрами. Сара горько рыдала и не переставала твердить:

– Мужайся, Султана! Будь храброй девочкой!

Сердце мое разрывалось при виде ее слез. Я понимала, что воспоминания о собственном замужестве никогда не изгладятся из ее сердца. Понадобятся годы и годы, пока эти шрамы зарубцуются.

Я надела поверх своего модного костюма абайю и чадру и уселась на заднее сиденье мерседеса рядом со своим мужем. Мой багаж, состоящий из четырнадцати чемоданов, уже был доставлен в аэропорт.

Для того, чтобы никто не докучал нам, Карим выкупил все места первого класса на нашем самолете. Стюардессы-ливанки одаривали нас понимающими улыбками, глядя, как глупо мы себя ведем. Мы и вправду вели себя, как подростки, потому что совершенно не знали, что такое ухаживание.

И вот мы в Каире! Быстро пройдены таможенные формальности, и машина везет нас на роскошную виллу, стоящую прямо на берегу древнего Нила. Эта вилла, принадлежащая отцу Карима, была построена в восемнадцатом веке богатым турецким торговцем. Впоследствии ее отреставрировали в соответствии со вкусом нового хозяина. В ней было около тридцати комнат на разных уровнях, а полукруглые окна выходили в цветущий сад. Стены покрывали нежно-голубые изразцы с изображениями каких-то мифологических животных.

Я была в восторге от дома и сказала Кариму, что не могла бы и представить себе более подходящего места для начала супружеской жизни. Внутреннее убранство виллы говорило о безусловном вкусе ее хозяина, невольно вызывая в памяти несуразность дворца Нуры.

Я вдруг подумала, что количество денег отнюдь не свидетельствует о внутреннем мире их обладателя. Мне в ту пору было всего шестнадцать лет, по, к счастью, муж мой не забывал об этом. Он облегчил мое вхождение в мир взрослых при помощи решения, которое я считаю уникальным для Саудовской Аравии.

Карим так же, как и я, резко отрицательно относился к традициям брака в нашей стране. Он сказал, что малознакомые люди не должны вступать в интимные отношения, даже если они муж и жена. По его мнению, мужчина и женщина должны получше узнать друг друга, тогда появится и желание близости.

Карим сказал, что давно уже решил, что после свадьбы будет ухаживать за мной таким образом, чтобы завоевать мою любовь. Он хотел, чтобы именно я в один прекрасный день произнесла фразу:

– Я хочу узнать все о тебе! Мы проводили дни и ночи в развлечениях – обедали в ресторанах, ездили верхом к пирамидам, бродили по шумным каирским базарам, читали книги и разговаривали друг с другом. Слуги пораженно смотрели на веселую молодую чету, особенно когда мы расходились на ночь по своим спальням.

На четвертую ночь я сама затащила Карима в свою постель. Позже, уютно устроив голову у него на плече, я прошептала, что я, по-видимому, похожа на тех скандальных молодых женщин в Эр-Рияде, которые во всеуслышание заявляют, что получают наслаждение от занятий любовью со своими мужьями.

Я никогда не была в Америке, и мне не терпелось составить свое мнение о народе, распространившем свою культуру по всему свету, по, как мне казалось, так мало знающем о других народах и странах. Грубые и напористые ныо-йоркцы испугали меня, и я с облегчением вздохнула, когда мы прилетели в Лос-Анджелес.