Читать книгу - "Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения  - Стивен Фрай"

Тут она вспомнила о заколдованной тунике, которую ей оставил Несс. Вот как можно вернуть себе любовь Геракла.

– Добро пожаловать домой, милый, – воскликнула она, нежно обнимая его. – Еще одну великую победу одержал, как я понимаю?

– Ой, да что там. Ничего особенного.

– У меня для тебя подарок. Награда за твою громкую победу.

– Правда? Какой? – Подарки Геракл любил.

– Наряд к сегодняшнему вечеру. Туника.

– Туника? О. Туника. Спасибо. – Геракл постарался сказать так, чтобы разочарования в голосе не было слышно.

– Отправлю ЛИХАСА с ней к тебе. Дай слово, что выйдешь в ней к ужину?

– Если тебе это в радость, – проговорил Геракл, щекоча супругу под подбородком. Смешные они, эти женщины. Всякая ерунда их огорчает – и всякая же ерунда радует.

Через полчаса слуга Геракла Лихас пришел к нему в комнату с туникой и помог ее надеть. Примерно пять-шесть секунд Геракл ничего не чувствовал. А затем кожу у него на спине начало покалывать, и он ее небрежно почесал. Покалывание переросло в жжение, Геракл вскочил, извиваясь и брыкаясь, и попытался стянуть с себя тунику. Но яд гидры в высохшей крови обрел действенность от телесного тепла и уже начал въедаться в плоть и кости Геракла, прожигая и изъязвляя все на своем пути.

Никто прежде не слышал, как орет Геракл. Никто из тех, кто сейчас его услыхал, не забудет этот крик никогда. Геракл в ярости накинулся на Лихаса и тут же убил его. Вбежал сын Геракла Гилл.

– Деянира… туника… – вопил Геракл, из глаз струились слезы, он метался и бился о стены, а затем выбежал в сад и носился там, как дикий зверь.

Гилл в ужасе наблюдал за отцом, неумолчно голосившим в смертных муках, – тот принялся выдирать с корнем деревья. Племянник Геракла Иолай и десяток друзей и спутников, заслышав кошмарные вопли, повыскакивали из дворца. Они все видели, как Геракл выходит из себя, наблюдали его припадки и истерики с пеной у рта, но тут было что-то новенькое. Теперь уже и Деянира прибежала в сад и тоже заголосила. Что она натворила?

Корчевание деревьев показалось всем признаком безумия, но даже в смертных корчах Геракл совершал подвиг. Стало ясно, что он складывает погребальную поленницу.

Он забрался на вершину ее и лег.

– Поджигайте! – вскричал он. – Поджигайте!

Никто не тронулся с места. Никто не желал остаться в истории как человек, поджегший Геракла.

– Молю вас!

Наконец Филоктет, доверенный друг и товарищ по многим приключениям, снял со стены факел и выступил вперед.

– Давай, старина, – просипел Геракл.

Филоктет плакал.

– Если любишь меня – делай.

– Но…

– Мне пора. Я знаю.

Филоктет поднес факел к поленнице.

– Торопись, – произнес Геракл, – забери мои лук и стрелы.

Филоктет взял их и склонил голову.

– Они… действенные. – Геракл тяжко дышал. – Береги их не щадя живота своего^[110].

Выгнул спину в очередном приступе боли. Пламя вздымалось все выше.

– Огонь… – прошептал он, когда все подошли ближе, чтобы попрощаться, – от него не так больно, как от яда… Это даже… блаженное облегчение…

– О, друг мой…

– О, дядя…

– О, отец…

– О, муж мой…

Геракл содрогнулся, вздохнул, и душа отлетела. Великий герой наконец упокоился, освободившись от жизни, исполненной почти невыносимых мучений и трудов.

Гилл повернулся к матери и прорычал:

– Это ты его убила. Как ты могла? Как?

Деянира с рыданиями бросилась вон и заколола себя насмерть.