Читать книгу - "Гроздья Граната - Зейнаб Салимова"

– Папа, мама, с наступающим Новым годом! – радостно обратилась я к родителям.

– С наступающим Новым годом! – также поздравил их Турал. Он любил и уважал моих родителей.

– Это тебе, папа… Мама, а это для тебя… – Турал достал из пакета две коробки французского парфюма. Они были упакованы в праздничную золотисто-красную обертку для мамы и серебристо-синюю для папы.

Им было бы очень приятно, даже если бы мы просто пришли – без подарков. Думаю, как и всем родителям. И для моих главным было наше счастье и благополучие.

Потом, поздравив родителей, мы поехали в ресторан. По дороге Турал проехал мимо дома, где раньше жила моя бабушка. В последнее время я стала часто вспоминать бабушку, которой уже нет с нами. И на меня нахлынули детские воспоминания…

Мы собираемся к бабушке отмечать Новый год.

Большинство жителей страны, также как и наша семья, встречали праздник в кругу близких и друзей. На столе обязательно присутствуют традиционные национальные блюда и, конечно же, вино и шампанское. Перед тем как пробьют часы, жители Баку выходят на улицы, чтобы увидеть традиционный новогодний салют.

На празднике я хотела быть Снегурочкой, и мама сшила мне капроновую белую юбку и кокошник, как у настоящей Снегурочки. Она мне сказала, что это подарок от Деда Мороза. Я бы поверила, но накануне я заметила, как в соседней комнате мама разбивала, измельчала разноцветные елочные игрушки и клеила осколки на юбку и кокошник, чтобы ее дочка сверкала и блестела, как звездочка. Это было время дефицита. Чтобы достать что-то нужное, необходимо было очень постараться. Я выучила песенку про Новый год и собиралась ее спеть. Все тети, кузены и кузины собирались вместе на праздники у бабушки. Новый год, в отличие от других праздников, был наиболее любим мной, для меня он был особенным, волшебным, и я всегда ждала чуда.

Бабушка жила в центре Баку, в так называемом итальянском дворике. Это маленькие дворики-колодцы. Старый Баку в конце XIX – начале XX века активно застраивался, буквально каждый метр в центре города пытались обжить или использовать в качестве торговой точки. Плотность жилой застройки была очень высокой, и поэтому появились маленькие дворики-колодцы – «итальянские». Здесь и проводили свое время коренные бакинцы, обустроив дворик самодельными скамейками и столиками, под кроной высокого дерева, чаще всего тутовника или шелковицы.

Наши дедушки собирались всем двором, чтобы сразиться в нарды, шахматы или попытать удачу в лото. У кого-нибудь из соседей имелся мешочек с бочонками и карты с рядами цифр, ведущий садился в центре стола, вытягивал вслепую из мешочка бочонок с цифрой, а участники закрывали выпавшую цифру пуговицей или копеечной монеткой. В ходе игры все вместе пили горячий чай из самовара, ели домашнее варенье или выпечку, которую на скорую руку кто-нибудь приготовил и принес во двор. Так и жили все вместе, весело и счастливо…

Еще в бакинских двориках было принято вывешивать и сушить на длинных веревках постиранное белье. Соседи, жившие на втором этаже, друг напротив друга, протягивали длинные веревки, по обоим концам веревка крепилась на крутящиеся колесики, что позволяло вешать белье и продвигать его дальше, освобождая место для следующей партии. Так в выходные дни во дворах начиналась общая стирка, после которой веревки наполнялись мокрыми простынями, пододеяльниками, наволочками, рубашками, брюками и так далее. Словно разноцветные флаги, белье развевалось под сильными порывами бакинского ветра, создавая во дворах неповторимую уютную и домашнюю обстановку.

В Баку все реже встречаются так называемые тупики-даланы. Это пространство между домами, тесно стоящими друг напротив друга. В результате получается узкий проход, который ведет в тупик. Но в нем обязательно находится калитка или ворота, которые также ведут к жилищу. В последние несколько лет архитектура Баку начала преображаться, облик старого города активно меняется, старые здания сносятся, уступая место новым деловым и торговым центрам, современным офисным зданиям и роскошным отелям. Узкие улочки Баку расширяются, на их месте появляются большие площади с фонтанами, парки и зеленые скверы. Старый Баку, каким мы его помним в советскую эпоху, уходит в историю и навечно остается в нашей памяти – пока мы живы.

– Гюнель, Гюнель… – позвал меня Турал. – Что с тобой? Ты куда-то улетела… Вернись ко мне.

– Извини… Извини, пожалуйста, родной. Просто нахлынули воспоминания детства. Я часто думаю о бабушке Соне, которой нет больше с нами, о моем детстве. Тогда я научилась многому от обеих бабушек и скучаю теперь без них. Скучаю по своему детству. Надо бы съездить навестить бабушку Гюльшан, мама говорит, что она часто про меня спрашивает.

– Съездим к ней, навестим ее, когда скажешь, – пообещал Турал.

– И сходить на кладбище к бабушке Соне…

– Хорошо, обязательно… Но сегодня Новый год! И ты такая красивая у меня, пошли веселиться, – сказал с улыбкой муж.

И правда, Новый год на носу, буду радоваться и праздновать. Молодость взяла верх, и мы отправились на встречу с друзьями.

Я – в красном декольтированном платье, и естественно, что жены друзей Турала удивленно смотрели на меня.

– Гюнель, муж разрешил тебе надеть столь откровенное платье? – интересовались они. – Турал – большой ревнивец! Как у тебя получается? Не поделишься секретом, а?

– Я не прилагаю никаких усилий, мне захотелось надеть красное платье, и я его надела. Туралу понравилось, – ответила я девочкам.

– До вашей женитьбы он всегда упрекал друзей за наши наряды, а теперь ты одеваешься откровеннее нас, – продолжали женщины.

– Ты его свела с ума, дорогая, – сказала Кенуль.

– Да-да… Он сходит с ума от любви к тебе, – поддержала ее Шахла.

– Ну, девочки, перестаньте, не говорите об этом вслух при Турале, а то меня постигнет та же участь, что и вас, – я засмеялась. – Он сходит с ума от любви ко мне, неужели?

Но тут я обратила внимание, что одна из моих подруг явно находится не в настроении. И попыталась выведать у неё причину:

– Нармин, как дела? Давно не виделись. Что новенького? – обратилась я к давней подруге.

Но Нармин была без настроения, грустная и молчаливая, не такая, как обычно.

– Нехорошие дела… – печально ответила она. Потом помолчала и добавила: – Давай выйдем отсюда!

Я поняла, что подруга не горит желанием делать свою личную жизнь достоянием общественности, и мы ушли под благовидным предлогом.

А когда мы остались одни, она продолжила:

– Мне кажется, у Азера кто-то есть.

– С чего ты взяла? – не поверила я. – Он тебя любит, никогда так не поступит с тобой, – я хотела прогнать грустные мысли.

– Он охладел ко мне… не такой, как раньше… – продолжала Нармин печально и была при этом задумчива. Она явно чего-то недоговаривала.