Читать книгу - "Дата моей смерти - Марина Юденич"

— Ну что ж, молчание — знак согласия — подвела черту под своим монологом Муся. Похоже, она поняла мое состояние и то, что говорить дальше просто не имеет смысла. — Захочешь сказать мне что — ни — будь — позвони.

Ключи я оставила на кухне. — Она легко подхватила с пола свою туго набитую сумку и уже повернулась ко мне спиной, но вспомнила еще что-то, чего не могла не сказать мне на прощание. Так и не выпуская тяжеленной сумки из рук, она повернулась и проговорила мне в лицо, медленно, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Да, и вот что. На похороны Егора я завтра пойду обязательно. А ты — как хочешь. Это дело совести каждого. — Я снова промолчала, и Муся, неловко развернувшись в узком дверном проеме, скрылась в коридоре.

Через несколько секунд звук закрывающейся двери завершил очередной этап моей жизни.

Закончились полгода Мусиной эпопеи В том, что закончились безвозвратно, я почему-то была совершенно уверена И еще крутилась в голове странная мысль: « Похоже, это начертано мне судьбой: все близкие люди, казалось бы, прочно связавшие свои судьбы с моей, исчезают из моей жизни нежданно-негаданно, в одночасье, вдруг, словно подхваченные порывами какого-то злого, и очень недоброжелательно настроенного ко мне, урагана»

А более в эти минуты я не думала ни о чем.

Хотя пищи для размышлений было, хоть отбавляй.

К примеру, . я совершенно не думаю о том, что это последний вечер Егора в этом мире.

Что завтра тело его будет предано земле, и мне никогда уже не дано будет увидеть его в том образе, который был так любим мною.

Я не пытаюсь представить себе, кто в эти минуты рядом с ним?

Что переживает сейчас та «другая женщина».

И представлять себе завтрашние похороны я не хочу.

И вовсе не от того, что эти фантазии доставят мне боль.

Нет.

Сейчас, отчего-то все это мне совсем не интересно.

Нет в моей душе горя, нет боли и обиды нет, пустота.

И уж конечно мне следовало подумать о Мусе.

О том, как странно и совсем не вовремя, если исходить из ее гипертрофированного гуманизма, она покинула меня.

О том, как спокойно отпустила ее я, не испытав при этом ни вины, ни раскаяния.

Ну, хорошо, лукавила Муся, фальшивила, чтобы заставить меня удерживать ее, как и прежде. Но что уж в этом такого отвратительного или ужасного?

Разве не говорила она, что боится одиночества и страдает от него? Так откуда же взялась во мне вдруг такая жестокость?.

Вопросы, цеплялись друг за друга, вытягиваясь в бесконечную, тяжелую цепь, наподобие кандальных цепей. Они вроде бы даже позвякивали, совсем как кандалы, ржаво и тоскливо. Нет, тянуть эту каторжную ношу у меня теперь не было сил. И откровенно говоря, меня совершенно не интересовали ответы.

Вопреки здравому смыслу и логике нормальных человеческих реакций, послонявшись еще какое-то время по квартире и выпив на пустой кухне чашку безвкусного чая, пить который мне вовсе не хотелось, я отправилась спать.

И сон мой в эту ночь был, на удивление, спокойным и глубоким.

Наступило утро.

Обычное, серое московское утро, такое же, как тысячи других в неуюте наступающего межсезонья.

Проснувшись, я сразу же вспомнила все.

И то, какой сегодня день.

И то, что со мной рядом больше нет Муси.

Но не могу сказать, что настроение мое от этого сильно испортилось.

Куда ощутимее повлияло на него хмурое небо, бесцеремонно заглядывающее в комнату, и грязный серый город, который открылся мне с высоты птичьего полета, когда нехотя поднявшись из теплой постели, я зачем-то выглянула в окно. Словно там могло открыться мне что-то иное!

Не горе и тоска, и даже не тревожное волнение наполнили тотчас по пробуждении все еще пустующую душу.

Нет.

Это была всего лишь вязкая унылая хандра, от которой лень даже пошевелиться, и целый день можно пролежать в постели, не умываясь и не завтракая, не включая телевизора и уж тем более не беря в руки книги или журнала.

Такое было настроение.

Я все же сварила себе крепкий кофе, и две большие чашки ароматного обжигающего напитка доставили мне некоторое удовольствие — но не более.

Делать, по — прежнему, ничего не хотелось.

В конце концов, я все же включила компьютер и вторглась в паутину интернета, исключительно ради того, чтобы как-то убить время.

" Интересно, — даже подумала я, мельком поглядывая на экран монитора, — это со мной — навсегда или на время? А если, навсегда, то как долго протяну я в таком режиме? — вопрос не столько волновал меня, сколько забавлял, но думать над ответом было лень.

В этот момент компьютер издал тихий мелодичный звон, привлекая мой внимание к чему-то, что произошло в сети. Я вгляделась в панель и… не поверила своим глазам. Значок, появившийся на ней, сообщал мне, что в мой электронный почтовый ящик пришло сообщение. Собственно, особо удивляться было нечего: это могло быть какое — ни — будь послание от провайдера или чье-то рекламное обращение.

Однако, это могло быть и послание от того, кто затеял всю эту странную историю.

И почему-то в первую очередь я подумала именно о нем.

Или о ней.

Или о них.

Но как бы там ни было, апатия покинула меня довольно быстро, а в сердце, впервые за последние дни, вдруг испуганно подпрыгнуло и затрепетало, в ожидании чего-то.

Я машинально взглянула на часы: было пятнадцать минут второго.

«Егора сейчас везут на кладбище» — мысль пришла в голову неожиданно, и вроде бы совершенно ни с чем не связанная. Но сердце забилось еще тревожнее, и зябко похолодели руки.

В почтовом ящике меня, действительно ждало сообщение " Привет! Выйди в чат (дальше следовали координаты чата, выделенные другим цветом в тексте, что бы «кликнув» по ним «мышкой» можно было стразу попасть на нужный адрес ). Прямо сейчас. Гор. "

И все. Коротко, лаконично, безапелляционно.

Собственно, Егор всегда изъяснялся именно так.

А это была именно его подпись.

Имя, которым назвала его только я.

Гор.

У меня вышло это как-то случайно. Но ему понравилось, наверное, потому, что, похоже, было на Альберта Гора — вице — президента США, а Егора всегда привлекала большая политика.

Впрочем. сам он об этом не говорил. Просто все свои письменные обращения ко мне: в основном это были сообщения на пейджер, стал подписывать именно так: Гор.

Коротко и весомо.