Читать книгу - "Житие Одинокова - Дмитрий Калюжный"

— Поможем, — ответил Сталин.

Связь настолько важна, думал он, что распылять силы и средства нельзя. Если один отвечает за телефонизацию в городах, а другой — за то же, но между областными и районными городами, а третий за радио…

А четвёртый за связь в армии, а пятый за телевидение…

По суммарной мощности радиопередатчиков Советский Союз вышел на первое место в Европе, а по строительству телевизионных центров и выпуску телевизоров — отстаём. И не с кого спросить за конечный результат.

В условиях войны — только жёсткая централизация…

— Товарищ Сталин! — окликнула его женщина с ребёнком на руках. Он остановился, кивнул ей. Другие прохожие тоже начали останавливаться.

— Когда же Красная Армия погонит немца? — спросила женщина.

Сталин улыбнулся и успокаивающе помахал трубкой:

— Будет, будет и на нашей улице праздник!

— Поскорее бы, товарищ Сталин!

Сбоку подошёл глава Московской партийной организации, по совместительству начальник Совинформбюро Щербаков, попросил разрешения доложить о результатах бомбёжки. Сталин знал уже, что фугасные бомбы попали на территорию Кремля, в здание ЦК ВКП(б), что разрушен Театр имени Вахтангова, некоторые фабрики и заводы, школы и жилые дома. Что враг тысячами сыпал зажигательные бомбы, а Москва на 70 процентов деревянная, но крупных пожаров не допущено.

Однако это были утренние данные.

— В ходе ликвидации последствий налёта немецкой авиации на Москву обезврежено 85 неразорвавшихся авиабомб различного калибра, — сообщил Щербаков.

— Почему не разорвались авиабомбы? — попросил уточнить Сталин.

— Есть мнение, что рабочие на фашистских заводах, где эти бомбы делают, работают в наших интересах.

— А на чём основано такое мнение?

— В корпусах двух бомб нашли соответствующие записки.

— Это хорошо. Об этом надо сказать народу.

— Уже готовим сообщение для прессы, товарищ Сталин.

— Что ещё?

— Особо отличился 3-й полк МПВО НКВД. Лейтенант Гротов лично обезвредил семь, а политрук Черкасов пять бомб от 50 до 500 килограммов.

Сталин кивнул и сделал движение трубкой — так, что Щербаков понял: об этом подвиге тоже надо сообщить народу. Сталин подумал и ещё раз кивнул:

— Надо наградить. Что ещё?

— Удивительный случай, товарищ Сталин. На Никитских воротах бомба сбросила с постамента памятник Тимирязеву. Статуя разлетелась на части, голова залетела в окно дома, стоящего напротив.

Сталин движением головы и трубки дал понять, что вот об этом народу сообщать не надо. Сказал только:

— Постарайтесь, чтобы уже завтра памятник стоял на месте, целый и невредимый.

Милиционер остановил и без того не очень активное движение, Сталин и свита перешли улицу. На этой стороне прохожие тоже приостанавливали шаг, улыбались, махали руками. Возле Елисеевского гастронома женщина взобралась на подставку фонаря, возвысилась над головами людей и стала громко укорять:

— Разве можно, товарищ Сталин, вам так ходить по улицам? А вдруг бомбу сбросят!

Сталин только развел руками:

— Мы рискуем наравне со всеми.

Потрепал по плечу маленького испуганного мальчика. Подозвал Косыгина:

— Детей надо эвакуировать вглубь страны.

На Пушкинской площади Сталин сел в автомобиль.

«Где брать годных для управления людей? — думал он по пути. — Взять, для примера, того же Гапича. На должности начальника Управления связи РККА он пробыл год. Но никаких изменений в организации связи за этот год не произошло! Потеряно время, сорван план первых дней войны. Образованный, технически грамотный специалист — а по сути, всё, что он делал, так это ждал, когда спросят его мнение. А должен был требовать…

Аппарат власти нужен только затем, чтобы организовать труд народа в интересах страны, её обороны. Высшая власть нужна, чтобы найти годных людей для аппарата власти. Но где же они?!

Одни, как Гапич, проваливают дело, искренне желая служить честно — просто по недоумию своему. Другие, натуральные враги, проваливают дело нарочно. Третьи примазываются, чтобы обеспечить сладкую жизнь себе лично! И ладно бы: на это можно закрыть глаза — лишь бы дело делал. Но такой мерзавец и дело переводит на свои интересы! В наркоматах разрастается групповщина, одна группа „подсиживает“ другую, и если побеждает группировка жуликов, дело будет провалено».

Поручив Берии разобраться, почему в армии нет достаточного количества полевого кабеля, Сталин и сам подсобрал информацию. Проблема была в том, что не хватало материалов для производства защитной оболочки кабеля. И это было странно. СССР первым в мире нашёл замену каучуку, создав синтетические каучуки. Были построены три каучуковых завода-гиганта в Ярославле, Воронеже и Ефремове. В 1940-м пустили в дело крупный завод по производству наирита в Ереване.

Но заместитель наркома электротехнической промышленности товарищ Вяльев, который ведал производством кабеля, как объяснил Сталину новый заместитель наркома Кабанов, «допустил некоторые перекосы».

— Какие перекосы?

— Товарищ Вяльев придерживался мнения, что надо применять натуральный каучук, потому что он лучше.

— Вряд ли такое мнение имело научное обоснование, — заметил ему Сталин. — Наши синтетические каучуки лучше натуральных по большинству свойств.

— Я знаю, — развёл руками Кабанов. — Это была такая недоработка. В общем, Вяльев изыскивал каучук за границей. Возникли сложности. Положение на Дальнем Востоке таково, что основные запасы малайского каучука контролирует Япония. Она продавать нам отказалась. А я, когда пришёл на хозяйство, сразу поехал в Ереван. Заключили договор на поставку, но нужного количества там всё равно пока дать не могут.

Кабанов был в должности около месяца и уже основательно знал проблемы наркомата. Докладывал чётко, честно, не лез за пределы своей компетенции. Наверняка он понимал, что Вяльев использовал своё положение, чтобы кататься за границу, наплевав на потребности армии в полевом кабеле. Знал, что теперь наирита не хватает для производства кабеля именно потому, что от наркомата не было заявки и нужный объём не попал в народнохозяйственный план.

— Чем занимается Вяльев сейчас? — поинтересовался Сталин.

— Он пока ещё в должности. Наркомат намерен предъявить ему халатность и просить вас о его освобождении от работы, — доложил Кабанов и замолк, ожидая нового вопроса.

Но и Сталин молчал, глядя на него. Кабанов спокойно выдержал его взгляд. «Вот годный человек, — подумал Сталин. — Может стать хорошим наркомом электротехнической промышленности. Они есть, годные для дела люди. Есть! Но как же с ними иногда обходятся… Да, у Берии большой список обязанностей. И руководство наукой, и контроль за соблюдением секретности, и система лагерей, а вдобавок и руководство военными подразделениями НКВД. Но вряд ли оправданно его стремление объединить эти функции, сажая учёных в лагеря „ради обеспечения секретности“. Так можно далеко зайти…»