Читать книгу - "Коровы - Мэттью Стокоу"

— Думаешь, занял мое место?

Гернзеец не ответил.

С другой стороны холма монотонно запело стадо. Глубокий громыхающий бас струился туманом, как от сухого льда, от него по телу шли теплые волны, и голоса звали: «Стивен, Стивен, Стивен».

Они хотели видеть его.

Он улыбнулся Гернзейцу:

— Не похоже на то, да?

Стивен отвернулся от быка и поднялся на вершину склона.

Все стадо было на ногах; задрав головы, вытянув шеи, они кидались его именем о стены залы и, как могли сильно, шумели. Пот лил с них ручьем, будто желая оказаться рядом с ним и вручить ему свою судьбу, они боролись с невидимой преградой. При виде скользких бурых спин внизу к Стивену вернулось его могущество. И оно столь же велико, как и их потребность. С каждым новым криком он все выше поднимался над мутным серым миром слабости, совсем недавно сковывавшей его, и возвращался в сияющий блеск силы. Несколько мгновений он видел только обожание, светившееся в их глазах. Он и стадо подобны друг другу по своей сути. Они вместе вкусили радость освобождения, приносимую убийством, и коровы жаждали ее снова не меньше него.

Гернзеец стоял рядом со Стивеном, высокомерно скользя взглядом по собравшимся животным и перебирая остатки своего недолгого величия. Стивен коснулся могучей плоти быка и почувствовал: этот недо-вождь, как может, цепляется за достигнутое им в отсутствие соперника. Столкновения не избежать, но случится оно позже. Гернзеец был далеко не дурак и понимал, что один неверный ход сейчас, перед всем стадом, уничтожит малейший шанс на власть в будущем.

Коровы занервничали, в них проснулась жажда действия. Стивен кожей ощутил овладевшее ими напряжение. Он расслабил длинные мышцы рук и ног, каждая клеточка организма распахнулась и громко заявила о желании напиться единения — когда на свете остается лишь то, что ты держишь перед собой в руках, и оно, истекая кровью, умирает.

Он зашептал Гернзейцу на ухо:

— Теперь что?

— А?

— Следующий рейд?

— Следующий рейд? Конечно, чувак. А то процесс остановится.

— Ладно, куда направимся?

Гернзеец вздохнул.

— На станцию метро. В конце линии. Там есть скат от туннеля к платформе, и поздно вечером людей не так уж много… Но нам хватит. А мне казалось, великий вождь предложит собственный план.

— А насчет денег? На станции много не срубишь.

Бык рассмеялся:

— Чувак, нам деньги не нужны. Или ослеп? Мы же, блядь, сраные коровы.

Он кивнул в сторону стада.

— Они желают обещанного тобой, а не бегать тебе за бабками. Если зассал, могу предложить тебе пойти на хуй.

Времени на раздумья у Стивена не было. Деньги ему нужны, но не меньше, чем кое-что другое. Он хочет насытиться властью над стадом и коровьим обожанием.

— Сойдет.

Он чуть отошел от Гернзейца и распростер руки, останавливая напевы, почти захватившие все каменное пространство. По его жесту сразу же воцарилась тишина.

— Я вернулся, дабы направлять вас!

Коровы завизжали.

— Вам еще многое предстоит узнать, — Стивен кинул взгляд в сторону стоящего сбоку Гернзейца, — и узнать это вы можете только от меня. Коровы задрожали, заволновались и закричали:

— Научи нас!

— Я научу.

Стивен недолго ждал ответа. Коровы тыкались в его пылающую кожу, всюду залезали и вообще всячески к нему липли. Он верил в собственные слова и вправду хотел их научить. Он мечтал лететь с ними сквозь трубы, забив изрядный хер на все остальное, прямиком к блаженству, когда чувства работают на пределе, — жить общиной имени Крипса.

Он очутился на спине Гернзейца, презрев, что тот вздрогнул, и спустился с холма прямо в стадо, а затем промчался сквозь него, призывая идти следом. Из ртов полились ручейки слюны.

Стадо мчалось за Стивеном ураганом, а бык под ним играл мускулами, и потому на пути к станции Стивен обалдел от счастья. Он совсем не следил за Гернзейцем, не собирался следить за дорогой или высчитывать, где они находятся. Ему было на все плевать, кроме движения, которое приведет к делу, вносящему в существование осмысленность — вперед к силе, оставив слабость позади. Гернзеец бежит верной дорогой, выбора у него нет, стадо не позволит ему ошибиться.

Время промчалось со скоростью, на которую только способны коровы. Потом стадо остановилось в темном проходе, который через двадцать ярдов выходил на станцию. Под их ногами ярко сияла двухколейная дорога из блестящей стали, она бежала мимо платформы и уходила в туннель на противоположной стороне. На миг Стивен ослеп от сверкающих путей и не мог оторвать от них глаз, потом обнаружил, что может встать каждой ногой на рельсу и, подобно богу на реактивных санях, ворваться в кровавую бойню, что вот-вот начнется, и его будет нельзя ни смутить, ни остановить. И так будет, будет даже круче, чем теперь, и так он познает в будущем путь истинный, где ошибки недопустимы…

И Гернзеец принялся шепотом излагать план атаки.

— Так, первая группа идет вдоль путей, прямо рядом с платформой. Медленно, пусть вас увидят. Тем временем вторая группа, пока все глядят на первую, занимает вон тот скат, и не шумите, пока все не подтянитесь, потом вперед — задайте жару эти мудакам. Некоторых швырнете с платформы на рельсы, позади первой группы. Теперь третья группа: ваша задача сметать и топтать всех сзади.

Стивен слушал невнятный шепот Гернзейца вполуха. Бык предлагал такую хуйню, что Стивен не мог позволить себе тратить на нее силы. Вместо этого он слушал, как похрустывают камешки на насыпи, когда коровы топтались с ноги на ногу, как эти странные создания тихо фыркают и попукивают, как шуршат крысы в глубине трубопровода.

Он оторвал глаза от рельсов и глянул на обжигающе яркую станцию — поездов нет, скат, человек двадцать ждут, когда попадут домой к женам и детям.

Гернзеец просрёт дело. Слишком все рассудочно, рационально. Он слишком разжевывает то, что должно происходить бурно, само собой. Он облажался — им нужно безрассудство, а не точность. Ля-ля-ля. Фигню несешь.

И вот… Стивен выпрямился на Гернзейце, всосал воздух, скрутил быку уши и заорал, перекрывая его нескончаемый лепет:

— На хуй! ВПЕРЕД!

Дергая Гернзейца за уши, Стивен заставил быка ринуться в дневное освещение станции. Стадо, разрывавшееся между собственными прошлым и будущим, бросилось за ним.

Из сумрака на свет.

Стивен отпустил уши Гернзейца, и животное, понимая, что бунтовать поздно, молнией пронеслось по скату на платформу, словно спятивший трехтонный грузовик. От него не отставало стадо, казавшее бешеным коллажем из поджатых губ, налитых кровью глаз и мелькающих ног.

Люди на платформе подняли глаза от пола и газет и со страху обоссались.