Читать книгу - "Цыпочки в Лондоне - Вирджиния Ледре"

У цыпочки DIY прочные, устоявшиеся взгляды, даже если порой они противоречивы. Альтермондиалистка для своих братьев по оружию, анархистка из богатой семьи, разобравшаяся в тонкостях рынка для недоброжелателей, она также страстно увлечена политикой. Подобно многочисленным жительницам Лондона, она спешит в столичные театры, чтобы увидеть последнюю политическую пьесу.

Тогда как во Франции роль социальной, культурной и политической «теневой власти» нередко играет кинематограф, в Великобритании ответственность за просвещение граждан лежит на плечах театра и в меньшей степени — телевидения. Доказательством тому служит посещение лондонских театров: они никогда не бывают пустыми. И стоит это не так дорого. Во Франции поход в театр — целая история: запланированный заранее вечер с билетами по цене около шестидесяти евро. В Лондоне политика returns почти всегда гарантирует место в первых рядах партера за 15 евро. Единственное, чего вы там не найдете, — это комфорта. Позолота и мягкие кресла из красного бархата, характерные для парижских театров, в Лондоне отсутствуют (за исключением конфетно-розового интерьера Вест-Энда). Дискомфорт — это правило: мы здесь, чтобы мучиться. И лондонцы, немного мазохисты, просят его снова и снова.

В разгар дискуссии с Рути на тему «Может ли театр изменить мир?» она внезапно восклицает:

— Последняя пьеса Tricycle впервые рассказывает о Guantamo Вау[152]. Спектакль начинается через двадцать минут, как раз успеем.

И — хоп! Через двадцать пять минут мы уже высаживаемся на берегах Кубы.

Театр Tricycle, разместившийся в совершенно не стильном квартале Килбёрн (бывшей резиденции ирландских республиканцев), создал себе репутацию художественным анализом самых животрепещущих событий. Рути видела пьесы, которые средства массовой информации окрестили «трибунал на сцене»: о Нюрнберге, Сребренице[153], расследовании Хаттона[154], крахе британских железных дорог, деле Стивена Лоренса[155]. Представьте, что в парижских театрах идут спектакли по последним политическим скандалам вроде коррупционного дела «Клистрим» или дела Утро[156]. Нет, это абсолютно немыслимо!

Страсть к дебатам в Великобритании, как в парламенте, где депутаты приветствуют дружным гулом своего соратника, одержавшего верх над лагерем противника. Несомненно, это объясняет повальное увлечение пьесами-диспутами, скандальные истории в которых разбирают по косточкам, показывают зрителям, а затем публично обсуждают.

Рути делает вывод:

— В этом все наше занудство, как и с Европой.

Нет, это, пожалуй, совсем другая история.

6. North London Girl

Анкета для цыпочки

Любимая прическа (а точнее, страстно желаемая)

Длинные и гладкие волосы (несмотря на то, что чаще всего у нее буйные кудри).

Любимое домашнее животное

Персидский кот.

Любимое выражение

Wonderful![157]

Любимое ругательство

You, shmuck![158]

Идеальный мужчина

Дэниэл Дэй-Льюис[159].

Настольная книга

«Случай портного» Филипа Рота.

Предмет, который следует взять с собой на необитаемый остров

Собственная мать.

Любимое средство передвижения

Метро.

Известная личность, с которой хотелось бы подружиться

Жак Деррида[160], оживший.

North London Girl, европейка, общественница

Хэмпстед, Примроуз Хилл, Белсайз-парк, Голдерс Грин, Кентиш Таун, Сент-Джонс-Вуд

Девушка из северного Лондона — North London Girl — это целая программа: социальная, политическая, семейная, интеллектуальная и культурная. Принцесса Хэмпстеда, воительница Излингтона, активистка Белсайз-парка, интеллектуалка Кэмден-Тауна, разрывающаяся между своей матерью-еврейкой и психоаналитиком из Сент-Джонс-Вуда, кошерными рефлексами и любовью к куриному виндалу[161],— вот краткая характеристика этой женщины, буквально сотканной из противоречий. Вместе с тем она имеет мало общего со своей нью-йоркской кузиной. У нее совсем другие неврозы, она не столь истерична, в большей степени интровертка и европейка, а также менее улыбчива.

Наша NLG стайная птичка, и стай у нее много: семья, многочисленные кузены и кузины, которые также являются лучшими друзьями и подругами, друзья детства, однокурсники, коллеги по работе, прошлые, настоящие и будущие поклонники. Она перемещается из одного круга в другой, переходит из группы в группу. Жизнь для нее — это непрерывная череда do, иначе говоря, вечеринок, конференций, собраний, встреч, дебатов, parties, коктейлей, прогулок, поездок. Как вы поняли, NLG всегда кто-то сопровождает, она ничего не делает одна и ненавидит одиночество. Для нее союз — это сила. Она редко жила в коммунальной квартире, разве что только в Оксфорде, когда получала свою степень бакалавра искусств (Bachelor of Arts) по современным языкам и литературе. В 27 лет вовремя подоспевшее наследство позволяет ей купить свою первую квартиру, неподалеку от родителей, кузенов и подружек.