Читать книгу - "Лонгборн. "Гордость и предубеждение". Из жизни слуг - Джо Бейкер"

Сразу после отбытия Бингли небеса разверзлись и погода испортилась настолько, что барышни лишились всякой возможности выйти на прогулку.

Что же до Сары, то ее ненастье лишило сна: дождь отчаянно барабанил по чердачной крыше, стучал в маленькое окошко, с грохотом низвергался по водосточным трубам. Полли это не мешало, она безмятежно посапывала, закинув за голову руки. Сара лежала, не смыкая глаз, размышляя о Птолемее Бингли. Она вспоминала вьющийся дымок его сигары, его темные глаза, теплую ладонь на своей спине чуть повыше корсажа.

Дождь падал и на крышу конюшни, и капал, и капал, и капал где-то за пределами сияния лампы… и за пределами действия книги. Джеймс встряхнулся, опомнился и обнаружил, что уже некоторое время перелистывает страницы, не вчитываясь в слова. Пришлось заложить страницу, набросить плащ, сунуть ноги в сапоги и выйти с фонарем в ночной ливень, прихватив с собой лестницу. Забравшись на крышу конюшни, он долго вслушивался в стук капель – в одном месте он был не таким, как везде. Джеймс нашел неплотно сидящую черепицу и закрепил ее. Пока довольно и этого, а в сухую погоду и при свете дня можно будет все сделать начисто.

И миссис Хилл тоже не спала – стояла у окна под храп мужа за спиной, смотрела на залитый лужами двор, на качающийся от ветра фонарь – дождевые капли в его свете посверкивали, точно хрусталь, – смотрела, как Джеймс поднимается по лестнице на крышу, как поправляет сдвинутую черепицу. Она видела, что он благополучно спустился вниз, и не отрывала глаз, пока он не отнес лестницу на место, пока за ним не захлопнулась дверь, пока свет снова не появился в его окошке.

Когда свет у Джеймса погас, миссис Хилл почувствовала, что замерзла, плотнее закуталась в шаль, опустилась возле кровати на колени и стала молиться про себя. Она произнесла все молитвы, но дождь все барабанил в чердачное окно, и, дрожа от холода, она прочитала молитвы еще раз, произнося слова одними губами. Каждую фразу она на миг удерживала в мыслях, стараясь полностью понять и уделить ей должное внимание. Ей было за что благодарить Господа: служба – заведенный порядок и обычные дела – доставляла ей удовольствие, ей нравилось ухаживать за красивыми вещами и бережно сохранять их, печь пышный хлеб и превращать сырые продукты в изысканные и аппетитные кушанья. Радовала ее и их маленькая компания, те люди, что были рядом с ней в последнее время. Если бы знать точно, что все в их жизни таким и останется, что Джеймс обоснуется на этом месте, а Сару удастся научить и вразумить, что Полли остепенится и от нее будет прок… Если бы только быть уверенной в том, что все не пойдет прахом, не изменится в одночасье, тогда о большем и мечтать не нужно.

И все же тревога в душе не унималась: миссис Хилл беспокоилась и о себе самой. Придет ли время, когда она сможет заняться собственными делами, а не только чужими? Получит ли когда-нибудь то, чего хочет сама, или так и будет светиться отраженным светом чужого счастья, пытаясь хоть чуть-чуть согреться от его тепла?

Работа, как было хорошо известно миссис Хилл, от всех невзгод оградить не может, однако служит недурным средством против унылых раздумий. Саре, погрузившейся в заботы о платьях и нижних юбках, которым следовало вернуть их красоту и во что бы то ни стало заставить выглядеть как новые, было сейчас не до мечтаний. Кроме того, это задание позволило относительно надежно скрыть девочку от надоедливого мулата.