Читать книгу - "Суматоха в Белом доме - Кристофер Бакли"

– Они не трахаются?

– Пожалуйста, без этих ваших выражений.

– Господи. А были времена, когда они оторваться друг от друга не могли. Помните бассейн?

– Помню.

– Я всегда думал… Держу пари, в постели она потрясающая.

– Вы говорите о первой леди! – воскликнул я. – Буду вам очень благодарен, если вы избавите меня от ваших отвратительных предположений.

Фили потребовалось некоторое время, чтобы успокоить меня, а потом я спросил, что мне делать. У Фили отлично получается находить выход из сложных положений. К тому же в данном случае его дар должен был усилиться, благодаря ненависти к Ллеланду, которая росла час от часу.

Он задумчиво погрузил указательный палец в чашку с кофе. Эту привычку Фили сохранил с предвыборной кампании, когда нам постоянно доставался холодный кофе.

– Я могу решить вашу проблему.

Улыбаясь, он продолжал мешать пальцем кофе, а у меня лопалось терпение.

– Это вам не роман, так что не надо нагнетать напряжение, – сказал я.

– Ладно. Мы перекинем Виллануэву на Ллеланда, будто тот из его компании.

Мне это не понравилось.

– Вы как будто собирались помочь мне.

– Ну да. Послушайте, это отличная идея.

– По-моему, нелепая.

– Ну и что? Мы сделаем так, что он вынужден будет оправдываться, и тогда ему никто не поверит.

– Вы начитались Алена Друри. Или Гордона Лидди. В любом случае, не стоит продолжать разговор.

Однако его так захватила идея, что не было смысла даже делать попытки перевести его внимание на что-то еще. Он был похож на охотничью собаку, почуявшую зайца.

– Они все были на его чертовой яхте в День труда, разве нет? Когда она шла в Монеган.

– Не помню.

– И он был, и грек этот, Онахатсис.

– Онанопулос.

– Ну да. Помните, Ллеланд из себя вышел, когда увидел их фамилии в списке первой леди?

– Нет, не помню. Давайте переменим тему.

У Фили заговорщицки блестели глаза.

– Где они поднялись на борт? Ну, как город называется рядом с летним домом Ллеланда?

– Провинстаун?

– Провинстаун! Правильно. Ну и паноптикум. Никогда не видел столько антикварных магазинов в одном городе, даже в приморском, клянусь богом.

– Я, правда, не знаю, Майк…

– Отлично. Просто отлично.

Пару минут он был погружен в свои мысли. И, словно разговаривая с самим собой, вдруг произнес:

– Представляете, как Ллеланд будет оправдываться? «Я никогда не был гомосексуалистом…» – Он рассмеялся и стукнул ладонью по столу.

– Майкл, – проговорил я твердо, – на вас нашло. Не надо было мне рассказывать вам об этой чепухе. Забудьте. Как будто у вас других забот нет.

Но он не слушал меня.

– Наверняка никогда не знаешь, если подумать. Когда он учился, то жил в интернате?

– Я тоже жил в интернате. Черт побери, неужели вы думаете, будто все, кто жил в интернате, голубые? – Он довел меня до того, что я стал чертыхаться.

– Нет, – задумчиво ответил он. – Не все.

Я попросил, чтобы нам принесли счет.

– Разговор закончен. Более того, разговора не было, во всяком случае для меня.

– Правильно. Будем держать это в секрете. Я бы на вашем месте не сказал даже Джоан.

– У меня не было намерения рассказывать об этом Джоан, – возмутился я. – Зачем рассказывать Джоан о разговоре, которого не было?

– Правильно, – подмигнул мне Фили, после чего бодро удалился.