Читать книгу - "Королева красоты Иерусалима - Сарит Ишай-Леви"

– Мама! – взмолился Габриэль. – Случилось что-нибудь? Роза сделала что-то не так?

– Ей ничего не надо делать. Хватит того, что она сидит у меня как кость в горле.

– Но она моя жена, где же она должна быть?

– Пусть будет у себя в доме, а я буду здесь, у Клары. С сегодняшнего дня я живу у твоей сестры.

– Как это – у моей сестры? У тебя есть дом.

– У меня нет дома. Теперь это дом Розы, а по твоей милости у меня теперь нет и мужа. Поэтому я здесь.

И Меркада топнула ногой, словно подтверждая сказанное.

– О господи, мама!.. Пошли домой.

– Ни за что.

– Может, дело в Розе? – допытывался он. – Что она сделала? Она нехорошо с тобой разговаривала?

– Она никак со мной не разговаривала. И я с ней не разговариваю. Точка.

Габриэль онемел. Он долго старался подавить в себе все эмоции, притупить все чувства, но сейчас в нем начала закипать злость. Горло словно перехватило удушьем, он сделал глубокий вдох, потом стиснул зубы и сжал кулаки. Изо всех сил он старался сдержать гнев, но все-таки не выдержал. Грубо стащив с места одного из детей сестры, он сел прямо напротив матери.

Испуганные дети перестали есть, сестра и зять растерянно смотрели, как краска постепенно заливает его лицо, и только мать продолжала хлебать суп, втягивая его с громким хлюпаньем, словно все происходящее ее не касалось. Он почувствовал, что вот-вот взорвется, стукнул кулаком по столу и закричал не своим голосом:

– Ты? Ты не разговариваешь с Розой? Ты ее не выносишь? А я? Я с ней разговариваю? Я ее выношу? Если бы не ты, Розы не было бы сейчас в нашем доме. Это ты поторопилась женить меня на этой корове, на этой самой безобразной и несуразной из всех девушек во всем Иерусалиме. Это ты превратила мою жизнь в ад! А я согласился принять наказание, которое послал мне Всевышний и принесла мне ты, я согласился жениться на женщине, к которой не чувствую совсем ничего. С которой ложился в постель не больше трех раз за те три года, что на ней женат, – и то лишь для того, чтобы у тебя родились внуки. Которая интересует меня не больше, чем прошлогодний снег. С которой мне не о чем говорить. И после этого ты с ней не разговариваешь?!

Клара поспешно вывела детей из комнаты, а вернувшись, пересела с мужем на диван. Они не верили своим ушам: Габриэль посмел повысить голос на Меркаду.

Меркада продолжала безмятежно есть свой суп.

– Закончил?

– Нет, не закончил. Ты разрушила мою жизнь, а теперь еще и жалуешься?

Она наконец перестала есть и поднялась, опираясь на палку.

– А теперь послушай меня, строптивый и непослушный сын! Если бы ты не убил своего отца ради ашкеназки, всего этого не случилось бы. Если бы твой отец не умер из-за несчастья, которое ты навлек на семью, ты сегодня был бы женат на женщине из наших, из хорошей и уважаемой семьи, на женщине, которая сделала бы честь нашему дому, а не той, что мыла уборные у англичан! Ты женился бы как царь, а не как нищий. У тебя была не просто свадьба без музыкантов – у тебя была свадьба без невесты. И это не я – это ты навлек на себя это проклятие и эту невесту!

Габриэль глубоко вздохнул, склонился над столом, взглянул матери прямо в глаза и заговорил:

– Ты моя мать, и я всю жизнь почитал тебя, ты всегда была главной женщиной в моей жизни, даже тогда, когда появилась другая женщина, которая была мне дороже жизни, – он не стал упоминать имени Рухл. – Но послушай меня, пожалуйста: ты выбрала для меня невесту, ты женила меня на Розе, и она мать моей дочери, твоей внучки. Она родит мне еще детей, она останется матерью моих детей. Отныне и навеки, до дня моей или ее смерти, я буду заботиться о ее благополучии, о том, чтоб она была сыта и одета. Если она умрет прежде меня, я прочту по ней кадиш, если раньше умру я, она будет моей вдовой, а когда придет ее час, у нее будет место рядом со мной на Масличной горе. Отныне и вовеки она хозяйка в моем доме. Ты будешь жить в ее доме, а не она в твоем. С сегодняшнего дня будет так: Роза – сеньора Эрмоза, супруга Габриэля Эрмоза, мать Луны Эрмоза и невестка Меркады Эрмоза. И ты будешь почитать ее как царицу, будешь обращаться с ней как свекровь с невесткой, а я буду обращаться с ней как муж с женой.

Меркада не двигалась с места. Клара и ее муж словно приклеились к дивану. Габриэль набрал в грудь воздуха, помедлил минуту и тихим, но не допускающим возражений голосом велел матери:

– А теперь встань, пожалуйста, и собери свои вещи – ты сейчас пойдешь со мной домой, к Розе.

Несколько дней спустя, когда Роза вышла с Луной на свою ежедневную прогулку по рынку Махане-Иегуда, Меркада заперлась в комнате, в которой жили они с Рафаэлем, с большим трудом отодвинула тяжелую двуспальную кровать от стены, отсчитала по семь плиток в полу с каждой стороны и, вынув плитку посредине, достала из тайника груду серебряных и золотых монет, которые годами откладывала на черный день. Она даже не стала пересчитывать деньги, просто сгребла их обеими руками и увязала в головной платок. Потом подошла к шкафу, достала оттуда несколько платьев, платков и шкатулку с драгоценностями. Упаковала все в сумку, поцеловала мезузу и, ни разу не оглянувшись, вышла из дому и направилась к автостанции на улице Яффо. Заплатила водителю за проезд и поехала к Аллегре в Тель-Авив.

Когда Габриэль вернулся домой с рынка и зашел к матери в комнату, он увидел сдвинутую с места кровать и вынутую плитку. В дыре под полом не осталось ничего. Ни слова не говоря, он вернул плитку на место, придвинул кровать к стене, вышел из комнаты и больше никогда в нее не входил.

Габриэлю было невмоготу оставаться в доме, в котором умер отец и который покинула мать. Но сердце не позволяло ему бросить дом, где он родился, где родились его братья и сестры. Если бы у него достало мужества, он подыскал бы себе и своей семье жилье как можно дальше от Охель-Моше. Если бы он только мог, он бросил бы все, оставил бы лавку на рынке Махане-Иегуда и начал жизнь с чистого листа. Но на его плечах лежало бремя ответственности, и он был тверд в своем намерении достойно содержать жену и дочь.

Всегда харизматичный и жизнерадостный, Габриэль сделался тихим и печальным. Вызвать у него улыбку удавалось только Луне. Когда младенец, который родился после нее, умер через несколько дней, он и плакать был не в состоянии, ни слезинки не проронил. И был рад, что Роза ведет себя точно так же. Они похоронили ребенка и вернулись к повседневной жизни.

Раз в несколько месяцев он ездил в Тель-Авив, чтобы навестить мать, но она по-прежнему была ожесточена и держалась с ним как чужая.

– Послушай, Габриэль, зачем ты себя утруждаешь? – спрашивала его Аллегра. – Пусть меня бог простит, это моя мать, но я такой матери и врагам своим не пожелаю.

Он только пожимал плечами. Несмотря на враждебное и оскорбительное отношение Меркады, он продолжал приезжать к ней в Тель-Авив.

В один из его приездов муж Аллегры, Элиэзер, предложил ему открыть лавку деликатесов в Тель-Авиве.