Читать книгу - "Не такая, как все - Марк Леви"

— Ко мне пожалует не Индия, а твой племянник. Что ты о нем знаешь? Вдруг он неуживчивый? Раз ему нужна крыша над головой, значит, он явится сюда с пустыми карманами.

— Мы тоже такими были, когда сюда приехали.

— Но мы были полны решимости трудиться, а не ютиться по чужим углам.

— Подумаешь, неделя-другая! Это еще не конец света.

— В моем возрасте несколько недель — возможно, все, что мне осталось.

— Перестань, смешно слушать! Если уж на то пошло, днем тебя все равно не бывает дома. Я с радостью покажу ему город. Не станешь же ты лишать меня этого удовольствия?

— Где он будет спать?

Лали указала глазами на дальний угол коридора.

— И речи быть не может! — возмутился Дипак.

Он отложил салфетку, пересек гостиную и распахнул дверь голубой спальни. Он сам выкрасил ее в такой цвет тридцать лет назад. Когда он разбирал колыбельку, которую смастерил своими руками, он испытал самую жгучую в своей жизни боль. С тех пор он заходил в эту комнату всего раз в год, чтобы, сев на оставленный у окна табурет, молча помолиться.

Сейчас, увидев, как жена преобразила эту комнату, Дипак горестно вздохнул.

Лали подошла к нему сзади и обняла.

— Дыхание молодости пойдет нам на пользу.

— И когда должен появиться этот твой племянник? — спросил Дипак.

Не успел он договорить, как зазвонил домофон.

Дожидаясь гостя на лестничной площадке, Лали поправляла свое сари и высокий пучок, закрепленный светлым роговым гребнем.

Санджай вышел из лифта. На нем были джинсы, белая рубашка, элегантный пиджак и изящные спортивные туфли.

— Я представляла тебя не таким, — призналась смущенная тетушка. — Располагайся, чувствуй себя как дома.

— Это ни к чему, — раздался у нее за спиной ворчливый голос мужа. — Я пока угощу чаем нашего гостя, а ты ступай переоденься.

— Не слушай этого старого брюзгу, — отмахнулась Лали. — Дипак издевается над моим нарядом, но ведь я не знала, что за человек постучится в нашу дверь. Наша семья была такой консервативной!

— Индия сильно изменилась. Вы меня ждали?

— Конечно, еще как! Ты очень на него похож! — сказала Лали со вздохом, вглядываясь в его лицо. — Так и вижу брата, с которым в последний раз говорила сорок лет назад!

— Не мучай его своими допотопными историями, он, наверное, сильно устал, — вмешался Дипак, подталкивая гостя в сторону столовой.

Вернувшись уже не в сари, а в блузке и брюках, Лали застала мужчин за столом. Они перебрасывались редкими фразами, разговор явно не клеился. Она подала печенье, спросила племянника, хорошо ли он долетел, и стала перечислять достопримечательности, которые мечтает ему показать. Говорить приходилось за двоих: муж не блистал красноречием. Санджай не мог дождаться, когда сможет уйти, не показавшись невежливым. Увидев, как он борется с зевотой, Дипак ввернул, что всем уже пора отдыхать.

— Твоя комната готова, — сообщила Лали.

— Моя комната? — удивился Санджай.

Взяв племянника за руку, она повела его в голубую спальню. Санджай осторожно заглянул в дверь.

Раскладной диван с бархатной обивкой и грубыми спинками Лали застелила оранжевыми простынями, подушек было две, в наволочках в цветочек, одеяло она сама сшила из разноцветных лоскутов. Перенесенный из прихожей столик был превращен в прикроватный, на нем красовался глиняный горшок с бумажными цветами.

— Надеюсь, тебе здесь понравится. Я так счастлива принимать тебя у нас в гостях!

Санджай покосился на часы: стрелки показывали 19:15. Мысль о том, что придется отказаться от апартаментов в «Плазе» с видом на Центральный парк ради комнатушки площадью шесть квадратных метров в Испанском Гарлеме, приводила его в ужас, и он лихорадочно придумывал отговорку, чтобы вырваться из западни, не обидев тетушку. Ничего не придумав, этот раб благопристойности позвонил водителю и хрипло сообщил, что больше не нуждается в его услугах. И всю ночь ворочался и слушал надсадный скрип пружин раскладного дивана, с тоской представляя себе широкую гостиничную кровать.

В доме № 12 по Пятой авеню Хлоя отперла дверь своей просторной квартиры. Положив ключи на столик у двери, двинулась по коридору — настоящей галерее своей жизни: все стены в нем были увешаны фотографиями. Некоторые из них ей нравились, например та, где был запечатлен ее отец в тридцать лет: густая шевелюра, лицо волевое, как у Индианы Джонса. Ее лицейские подружки обмирали от одного его вида. Кое-какие снимки она люто ненавидела: на одном из них ей вручали медаль после забега в Сан-Франциско, а мать стояла рядом с совершенно счастливым видом, хотя уже назавтра она собрала вещички и упорхнула. Некоторые фотографии вызывали ностальгические чувства, к примеру снимок собаки, члена семьи, — тогда ее родители еще были семьей…

Из-под двери библиотеки пробивался свет. Молча войдя туда, она уставилась на отца. Его шевелюра была по-прежнему густой, но из рыжеватой стала пепельной. Профессор Бронштейн увлеченно проверял студенческие работы.

— Как прошел день? — осведомилась она.

— Преподавать кейнсианство стаду прыщавых студентов не так тоскливо, как может показаться. Как там твой кастинг? — поинтересовался он, не поднимая глаз. — Все позади?

— Все будет ясно через несколько дней: либо меня вызовут на вторую пробу, либо я получу сотое письмо с объяснениями, почему им не подхожу.

— Ты не ужинаешь с Шопенгауэром?

Хлоя взглянула на отца и быстро попятилась к двери.

— Ты не прочь посидеть в ресторане с дочерью? Я буду готова через полчаса.

— Двадцать минут! — крикнул он ей вслед.

— За это время только наполнится ванна! Когда удосужишься починить сантехнику, я смогу собираться гораздо быстрее, — донеслось до него из коридора.

Профессор Бронштейн выдвинул ящик письменного стола, порылся в нем, нашел старую смету и при виде запрошенной суммы в который раз загрустил. Вернув смету на место, он вернулся к своему неблагодарному труду и не поднимал головы, пока Хлоя снова не постучала в дверь спустя довольно долгое время.

— Я вызвала мистера Риверу, пойдем скорее.

Профессор Бронштейн натянул пиджак и нагнал дочь на лестничной площадке. Решетка лифта уже была открыта. Хлоя оказалась в кабине первой, отец протиснулся следом.

— А Дипак говорил, что вы проведете вечер дома, — протянул ночной лифтер виноватым тоном.

— Планы изменились, — радостно откликнулась Хлоя.

Ривера взялся за свою рукоятку, и кабина поехала вниз.

На первом этаже он отодвинул решетку и посторонился, пропуская Хлою.

Снаружи их встретили синее ночное небо и приятная прохлада.