Читать книгу - "Бойцовые рыбки - Сьюзан Хинтон"

Это она стояла в дверях, загораживая проход. И не сдвинулась.

– С каких это пор?

– А с таких это пор.

– Ну, как-то раньше тебе это не мешало.

Она явно на что-то злилась. И хотела поскандалить. Злилась она не на то, что я пришел не вовремя, но поскандалить хотела именно про это. Вообще у нас всегда так выходило – ссоримся вовсе не о том, о чем она злится.

– Давно не виделись, – говорит она, холодно так.

– Дела.

– Да уж наслышана.

– Ну, ладно тебе, – говорю. – Давай я зайду, и поговорим.

Она на меня смотрела сперва, а потом отошла и придержала дверь. Я и не сомневался. Она была в меня по уши.

Мы сели перед телевизором. Младшие братья по очереди прыгали на другом кресле.

– И что же это у тебя за дела?

– Да так. Ерунда всякая. Вот, съездили со Смоки и его двоюродным братом на озеро.

– Ага. И девчонок с собой взяли?

– Да ты что вообще, каких еще девчонок? Нет, конечно.

– Ну, смотри, – говорит, а сама устроилась поудобнее у меня на руках.

Когда мы начали обжиматься, один из спиногрызов стал вопить «Все маме расскажу!» – пока я не пообещал ему надавать по ушам. Но все равно мы потом просто сидели обнявшись, и я иногда целовал ее в макушку. У нее волосы были светлые, а у корней темнее. Люблю светлые волосы у девчонок. Неважно, настоящие или нет.

– Расти-Джеймс.

Я вскочил.

– Я заснул, что ли?

В комнате было темно, только черно-белые отсветы от телевизора.

– Сейчас ночь? Или утро уже?

Я плохо соображал. Как будто не проснулся толком.

– Ночь. Да уж, интересный ты сегодня собеседник.

Меня трясло немного. И тут я вспомнил.

– Который час?

– Полвосьмого.

– Блин. У меня в восемь драка с Биффом Уилкоксом. У тебя выпить есть что?

Я пошел на кухню и порылся в холодильнике. Нашел банку пива и выхлестал.

– Теперь мама решит, что это я выпила. Вот спасибо.

Голос у нее был такой, будто вот-вот заплачет.

– Эй. Что такое, детка?

– Ты же обещал, что бросишь драться по любому поводу.

– С каких это пор?

– С тех пор, как ты побил Скипа Хэндли. Ты мне тогда пообещал, что больше по любому поводу драться не будешь.

– А, точно. Ну, слушай, это же не по любому. Это один раз только.

– Ты каждый раз так говоришь.

Она заплакала. Я ее немножко прижал к стене, и мы постояли так, обнявшись.

– Люблю тебя, детка.

И отпустил. Она уже не плакала. У нее перестать плакать выходило быстрее, чем у любой другой девчонки.

– Перестань драться, а? Для меня.

– Сама-то хороша, – говорю. – Кто это недавно гонялся за Джуди Макги с бутылочной розочкой?

– Она же тебе глазки строила!

Патти смирная-смирная, но иногда вдруг как взбрыкнет.

– Ее проблемы, я не виноват.

Я подобрал куртку и пошел к двери. Потом остановился и хорошенько ее поцеловал. Такая красивая. С растрепанными волосами она была прям как одуванчик.

– Осторожнее там, – сказала она. – Люблю.

Я ей помахал и спрыгнул с крыльца. Думал, может, у меня еще осталось время забежать домой и хлебнуть немного, но когда проходил мимо лавки Бенни, то увидел, что все меня уже ждут. Пришлось зайти.

Народу было больше, чем днем. Похоже, новость уже разошлась.

– А мы думали, ты струсил, – сказал Смоки.

– Полегче, если не хочешь, чтобы я сначала тобой занялся, для тренировки, – говорю.

Я пересчитал наших и решил, что возьму с собой шестерых. Стива не видно было, но это неважно. Ему по ночам выходить запрещали.

– Сейчас разделимся, и встретимся на месте, – говорю. – Нам только полиции на хвосте не хватало.

Взял с собой Биджея и Смоки, и мы пошли. Настроение у меня было отличное. Мне нравится драться. Нравится, как я себя чувствую перед дракой, на взводе, когда, кажется, могу вообще все.

– Притормози, – сказал Биджей. – Береги силы.

– Был бы ты не такой жирный, поспевал бы.

– Да хватит тебе уже.

Биджей был и правда толстый, но крепкий при этом. Крутые толстяки – не такая уж и редкость, кстати.

– Ну, прямо как в прежние времена, а? – говорю.

– Мне-то откуда знать, – отозвался Смоки.

Он перед драками дергался. Делался все тише и тише, и его страшно злило, что я, наоборот, делался все шумнее. У нас с ним было забавное такое вроде соперничество. Если бы не я, он был бы на районе главным, самым крутым. Иногда мне казалось, что он примеривается, как со мной разобраться. Пока что или трусил, или думал, что дружить выгоднее.

– А, ну да, конечно. Все кончилось еще до тебя.

– Блин, да вся эта бодяга с шайками уже из моды вышла, когда ты, Расти-Джеймс, был десяти лет.

– Одиннадцати. Я все помню. Я был в Малышатах тогда.

Малышата – это было детское отделение Докеров, одной из местных банд. Теперь это все и правда не в моде.

– Эх, – говорю. – Банда – это звучало гордо.

– В больничку это звучало, каждую неделю.

Да уж, он явно был не в себе. Но и я тоже. Драться-то собирался я, а не он.

– Смоки, – говорю. – Да ты никак струсил.

– Я никак поумнел.

Я промолчал. Это мне далось с трудом, но я промолчал. Вот тут-то Смоки задергался всерьез, потому что молчать – это не в моих привычках.

– Слышь, – говорит. – Да иду я, иду.

Похоже, эта мысль, что он и в самом деле идет, прибавила ему храбрости, и он продолжил:

– Только зря ты надеешься, что это будет разборка. Ничего подобного. Вы с Биффом будете махаться, а все остальные будут стоять рядом. Да вообще, ради такого вряд ли кто и придет.

– Ага, – говорю.

Я его слушал вполуха. Мы уже дошли до зоомагазина. Свернули в проулок за ним, пролезли через дыру в сетке и вышли на заброшенную стоянку, которая спускалась к самой реке. Тут было мокро, и стояла вонь. От реки вообще всегда несет, а на стоянке как-то особенно. Чуть ниже по течению всякие заводы и фабрики спускают в воду всякую дрянь. Поживешь у нас и перестаешь замечать, но здесь шибало как следует.

Смоки оказался прав – из тех, кто был у Бенни, нас ждали всего четверо. Биджей оглянулся и говорит: