Читать книгу - "Я намерен хорошо провести этот вечер - Александр Снегирев"

Тридцать первое августа

Наверное, еще очень рано, потому что изо рта идет пар. Солнце тем не менее уже приятно печет из-за соседских яблонь. Точное время мне неизвестно – в доме нет часов. Я расселся в линялом плетеном кресле, подложив под себя сложенное вчетверо одеяло, чтобы прутья не резали попу. С одеялом сидеть приятно и мягко, прутья совсем не чувствуются. Лето кончилось.

Слева растет куст жимолости с запотевшими листиками. Впереди – заросли малины, а справа – Пуся, чмокающая губами. Потихоньку начинают просыпаться осы и мухи. За спиной, в черной пленке, которой накрыты четыре бруса, сложенных возле дома для ремонта, шуршит мышка. С листьев яблонь падают мокрые капли.

Высоко летают самолеты, а за полем идут поезда. Повсюду с веток то и дело шлепаются яблоки. Сосед слева ходит, пригибаясь, и подбирает их с земли. Я тоже не даю урожаю пропасть и собираю упавшие яблоки в зеленое ведерко, а иногда и срываю с веток. Яблоки я ем, предварительно очищая от червячков. Яблоки крепкие, неспелые и вкусные.

В ветках сосны, выше, чем можно разглядеть, шебуршится неизвестная птица. Она хлопает крыльями и пищит. С других деревьев ей в ответ пищат другие птицы. В траве трещат насекомые, стрекочут кузнечики и ползают жуки. С ветки на ветку прыгают сороки. Пуся переместилась в дом и теперь шумно чешется, стуча когтями. Осы пытаются отобрать у меня арбуз, я отбиваюсь книгой детективов «Смерть под парусом».

Чтобы ноги загорали, я задрал клетчатую ночную рубашку выше колен. Предпочитаю плотные ночные рубашки любой домашней одежде. Если не удается раздобыть мужскую, не чураюсь женских. Итак, я задрал подол, не решившись оголиться выше, трусов на мне нет. Стесняться некого, соседи напротив уехали еще вчера, но сосед справа наверняка подумает бог знает что.

Потихоньку начинаю хотеть в туалет. А добраться до этой покосившейся деревянной кабинки не так-то просто, а пожалуй, и опасно. Дело в том, что одна-две, в крайнем случае три полосатых осы, слетевшиеся вчера на арбузы, превратились сегодня в целую стаю жужжащих монстров. А все потому, что папа принялся наводить порядок и выкинул в компост почти тонну забродившего малинового варенья. Такое искушение осам преодолеть не под силу, и они все ринулись к нам. Теперь, когда я крадусь в туалет мимо компостной кучи, стараясь не привлекать внимания, в воздух поднимается густой рой чудовищ, злобно гудящих в мою сторону. Наверное, они принимают меня за потенциального конкурента по части варенья. Мужество покидает ме– ня, и я, подгоняемый самой жирной и наглой из всех летуче-полосатых тварей, несусь прочь.

Получасом позже желание пересиливает страх, я собираю волю в кулак и уверенно, на одном дыхании, прорываюсь к дощатой кабинке. Сажусь, оставляя дверь открытой. Вижу перед собой темно-зеленые заросли дикого винограда и хмеля. Слушаю стук падающих яблок и жужжание ос.

В нашем ветхом дачном домике, заповеднике старых плащей и шляп, сонное царство. Если обитатели не спят, то едят. Если не едят, то готовят пищу. Распорядка нет никакого: после завтрака все ложатся спать. Когда папа переворачивается с боку на бок на втором этаже – слышно, как скрипит кровать. А из другой комнаты доносится, как мама писает в ночной горшок.

Обычно я валяюсь под синим ватным одеялом, заправленным в дырявый пододеяльник. Когда мама зовет к столу, я опускаю ноги прямо в расшнурованные кеды и лениво шлепаю на веранду. Кеды совсем новые, я только что купил их в магазине «Найк». Синие, с большими белыми загогулинами по бокам. Если кед поблизости нет, обуваюсь в резиновые коричневые советские шлепанцы. Много лет назад у папы были точно такие же, тогда я был малышом и папа водил меня в бассейн «Пионер». Те шлепанцы быстро порвались, после чего папа связал их шнурком. Они до недавнего времени часто попадались на глаза, в ящике для обуви в нашей старой квартире. Теперь квартиру продали, а шлепанцев и след простыл. Эти же шлепанцы-двойники взялись неизвестно откуда.