Читать книгу - "Подпольные девочки Кабула. История афганок, которые живут в мужском обличье - Дженни Нордберг"

Парламент, в состав которого она вошла, в большинстве своем состоял из нарковоротил и милитаристов{4} и, казалось, находился в состоянии паралича из-за глубоко укоренившейся коррупции; но это была какая-никакая попытка создать демократию – надежду многих афганцев. За последнее столетие в стране поочередно сменяли друг друга и терпели поражение разные формы правления: абсолютная монархия, коммунизм, исламский эмират под главенством Талибана… А то и вовсе никакого правления – в периоды гражданской войны.

Когда иностранные дипломаты и гуманитарные работники в Кабуле познакомились с Азитой и узнали в ней образованную женщину-парламентария, которая говорила не только на дари, пушту, урду и русском, но и по-английски, и к тому же казалась сравнительно либеральным политиком, то из внешнего мира ручейком потекли приглашения. Ее возили в несколько европейских стран и в Йельский университет в Соединенных Штатах, где она рассказывала о жизни при Талибане.

Кроме того, для Азиты обычное дело – приглашать иностранцев в свою съемную квартиру в Макрояне, чтобы продемонстрировать собственный вариант нормальной жизни в типичном кабульском районе. Здесь на балконах грязно-серых четырехэтажных зданий, разбавленных редкими заплатками зеленой растительности, трепещет на ветру белье и спозаранку женщины собираются у крохотных пекарен «в одно окно», пока мужчины лениво разминаются гимнастикой на футбольном поле.

Азита гордится ролью гостеприимной хозяйки и всячески позиционирует себя как исключение из стереотипного представления об афганках – узницах в собственных домах, почти никак не связанных с обществом, часто неграмотных и находящихся в полной зависимости от демонических мужей, из-за которых света белого не видят. И уж точно не принимают у себя в гостях фаранджи – иностранцев, как некогда окрестили афганцы захватчиков. В наши дни иностранцев обычно именуют амрикан, независимо от их национальной принадлежности.

Азита с удовольствием демонстрирует наличие в доме водопровода, электричества, телевизора и видеоцентра в спальне; все это куплено на деньги, которые она заработала, став добытчицей в семье. Она знает, что это производит на иностранцев впечатление. Особенно на иностранок.

Со своими пылающими румянцем щеками, острыми чертами лица и осанкой под стать выпускникам кадетского училища, элегантно задрапированная с ног до головы в черные ткани, испускающая теплый аромат мускуса, смешанного с какими-то сладостями, Азита действительно отличается от большинства афганских женщин. При росте 168 см – который, пожалуй, еще немного увеличивает каблук узконосых, сорокового размера босоножек, – она оказывается даже выше некоторых своих гостей. Обычно они приходят в более практичной обуви, скорее пригодной для похода по сильно пересеченной местности.

Азита не выражает особой удовлетворенности, говоря о прогрессивных переменах для женщин начиная с 2001 г. в беседах с иностранцами, среди которых я – всего лишь «одна из» и самая недавняя знакомая.

Да, сейчас на улицах Кабула и нескольких других крупных городов стало больше женщин, чем при талибах, и больше девочек ходит в школу{5}. Но, как и в предыдущих попытках реформирования, прогресс для женщин касается лишь жительниц столицы и горстки других городских территорий. Основные запреты и предписания Талибана в отношении женщин по-прежнему остаются законом в обширных областях этой почти неграмотной страны – законом, поддерживаемым консервативной традицией.

В провинциях до сих пор женщины носят бурки[1], редко работают и вообще не выходят из дома без своих мужей. Большинство браков доныне заключают без их согласия{6}, и «убийство чести» – не такая уж редкость{7}, а в случае изнасилования любое соприкосновение с системой правосудия{8} обычно означает, что в тюрьму отправится сама жертва, обвиненная в адюльтере или добрачном сексе (если только ее по традиции не заставят выйти замуж за своего насильника). Здесь женщины устраивают самосожжения{9}, облившись керосином, чтобы избежать домашнего насилия, а дочери по-прежнему остаются принятой неформальной валютой{10}, которой их отцы выплачивают свои долги и разрешают споры и разногласия.