Читать книгу - "Горизонт края света - Николай Семченко"

Вэ И – так работники редакции называли шефа между собой: очень уж у него труднопроизносимое имя– отчество.

– Ну-ну! – улыбнулся Вэ И. – Убедил. Но если не вернёшься вовремя – смотри! – и выразительно покрутил указательным пальцем у моего носа. – И ещё вот что. Изволь сделать макеты газеты вперёд на номер. И, пожалуйста, поточнее их рассчитай. Ты уедешь, а выпускать «Полярную зарю», сам понимаешь, всё равно надо. В общем, постарайся…

– Какие материалы ставить будем?

– Вот, возьми, – шеф пододвинул мне стопку машинописных листочков. – Света Бояркина разгромный фельетон написала о нашей бане. В среду как раз заседание коллегии районной администрации, вопрос – работа коммунальных предприятий. Так что он будет кстати.

– Что-то здесь нет этого фельетона, – заметил я, просмотрев полученное.

– Я его ещё раз почитаю. Очень злой материал! Нас могут не понять: по такому частному факту столько желчи. И объём, опять-таки, великоват: двести строк. Так-то. Ну, ты иди, иди, прибрось пока макеты, да не забудь: минимум пять-шесть шрифтов на одной полосе!

И Вэ И пододвинул к себе телефон.

Не успел я захлопнуть за собой дверь редакторского кабинета, как Света Бояркина, округлив глаза, вопросительно уставилась на меня:

– Ну, как?

– Порядок! Уезжаю в Старый посёлок!

– Да я не о том! Он, – кивок в сторону голубой двери, – что-нибудь о фельетоне говорил?

– Как всегда: ни да, ни нет…

– Наяривает, наверное, в районную администрацию, – вздохнула Светка. – Что-то там скажут ему?

Корреспондент Бояркина работала в редакции полгода, после окончания Дальневосточного университета, и всё не могла привыкнуть к редакторскому «какбычегоневышло».

Наш посёлок Каменный не велик – чуть больше двух тысяч жителей, и все знают Вэ И в лицо, и он с каждым встречным по утрам приветствуется. А те, кого газета ненароком заденет, ещё чего доброго здороваться перестанут, десятой дорогой обойдут, хорошо ли? Про руководителей разных районных учреждений и организаций уж и говорить нечего: на заседаниях вместе сидят, на рыбалку, бывает, друг друга приглашают, к тому ж их жены между собой дружбу водят. И ведь это продолжается десятилетиями! Вэ И в Каменном живёт уже девятнадцать лет, а другие районные чиновники и того больше. Как они при советской власти руководили, так и сейчас продолжают делать то же самое.

– Ничего, Свет, – утешил я Бояркину, – авось всё будет хорошо.

Ольга Борисовна, районный радиоорганизатор (она работала в одной комнате с нами), поддержала Свету:

– Ты ведь правду написала! По месяцу горячей воды в бане не бывает, душевая не работает – безобразие! Про это люди и без газеты знают…

Минут через пятнадцать Вэ И распахнул свою голубую дверь и вышел в нашу проходную комнату. Он улыбался так широко, что его уши поднялись чуть ли не к затылку.

– Сам замглавы администрации, оказывается, в прошлую субботу полчаса у душевой простоял намыленный: горячая вода кончилась, – восторженно сказал он. – Так что ты, Светлана, попала в самую точку! – и поняв, что раскрыл чуть ли не интимную тайну чиновника районного масштаба, подмигнул нам: Ну, разумеется, это я говорю не для передачи в широкие массы, усекли? Так что он доволен: наконец-то «Полярная заря» принялась искоренять коммунхозовские недостатки…

Света смущенно потупилась. Ольга Борисовна, чуть приметно улыбнувшись мне, снова склонилась над бумагами. Уж она-то шефа давно раскусила: почти двадцать лет сидит в редакторах и в свои пятьдесят лет всё ещё надеется потихоньку-полегоньку сделать большую карьеру. А для этого нужно быть на устах у всех и слыть защитником народа. Может, тогда хотя бы в депутаты областной думы изберут? Работёнка, по мнению Вэ И, не бей лежачего: сиди, сочиняй законы, шуми с экрана телевизора о всяком негативе, делай вид, что кидаешься на амбразуру в виде всяческого чиновничьего произвола – и всё нормально, ты – герой!

– Ну, ладно, с фельетоном решили, – продолжал Вэ И. – Не забывайте, ребята: газету украшают и малые информационные жанры, как-то: заметки. Так что – за телефоны!

К этому нам не привыкать. Порой целыми днями только и знали, что крутили телефонные диски: звонили в сёла района, выспрашивали, что там у них происходит.

– Да-да, конечно, Вольдемар Ипполитович! – сказал я.

– Непременно насобираем информации, – пообещала Светлана.

– Ну, и я кое-что подброшу, – решила не отставать от нас Ольга Борисовна. – Информация – хлеб не только радио, но и газеты.

Лучше бы она вообще никогда никаких заметок нам не предлагала. Ольга Борисовна делала их просто: расшифровывала магнитофонные записи своих интервью, старательно переписывала всё, как есть, на бумагу и считала, что тем самым просто облагодетельствовала «Полярную зарю». Она не входила в штат редакции, числилась работником районного радиоузла, там и зарплату получала. Но ей было мало двух двадцатиминутных передач в неделю, к тому же она считала себя асом журналистики и любила смотреть на свою подпись на газетной полосе. А раз в неделю голос Ольги Борисовны будил Каменный по утрам. Каждую среду в начале восьмого утра из динамиков на кухнях слышалось: «А сейчас на проводе Каменный район, у микрофона районная журналистка Ольга Берус. Скажите, Ольга, чем живет сейчас пенжинская тундра?»

Эта вводка была одна и та же, хоть зимой, хоть летом, да и Ольга Борисовна в любой сезон тоже была одинаково жизнерадостна и громогласна. Обычно она говорила тихо, но стоило ей взять в руки микрофон, как её лицо отвердевало, в глазах появлялся азартный блеск и она начинала почти что кричать – так ведут себя разве что организаторы спортивных соревнований, когда отдают в мегафон различные команды. Торжественно, на одном дыхании она выкрикивала в областной эфир то, что накануне уже звучало по районному радио.

– Ладно, люди, – сказал я Светлане и Ольге Борисовне. – Вы уж тут постарайтесь, а? А свои информации я потом отработаю. Меня Леша ждёт. Надо лодку готовить.

От редакции до реки хода пять минут. На берегу среди прочих лодочных сараюшек притулился и редакционный гараж с «Прогрессом». На Севере эта лодка – самое надёжное средство передвижения. Дорог тут почти нет, а если есть, то – грунтовки или зимники. Но поскольку всё сёла стоят на берегу реки, то люди предпочитают отправляться в путь водным транспортом. В штате редакции даже есть такая должность: моторист-истопник. Её-то и занимал Лёша Уяган.

Летом он исправно возился с нашим редакционным «Прогрессом», вечно что-то в нём обновлял и чистил, сваривал и клепал – в результате катер, сделанный лет двадцать назад в стране с уже не существующим названием – СССР, все еще держался на плаву. Зимой Лёша перебирался в кочегарку. Вдвоём с дедом Чубатым, своим напарником, он топил печи в редакции и типографии. Такая жизнь его вполне устраивала: он не мог обойтись без реки – душа требовала быстрой, в сиянии брызг езды, и азарт рыболова гнал его в бесчисленные протоки и на речные островки, где в небольших, круглых, как зеркала, озерах водились ленивые жирные караси. А зимой Лёша через сутки менялся с Чубатым и на целый день уходил в тундру. Охотился на куропаток, ставил сторожки для горностаев, соболей и куниц…