Читать книгу - "Гибрид - Игорь Беляев"

Когда я об этом узнал, даже испугался.

Пошел, потрогал.

Она меня спрашивает:

— Ты чего щиплешься?

А я просто проверяю. Нормальная бабушка.

Все понятно. Так говорят, потому что у бабушки характер. Как она сказала, так и будет. И спорить тут нечего. Бесполезно.

Даже Дворничиха так сказала.

Вот на Пасху. Бабушка уходит в церковь с утра. Я даже еще сплю.

Куличи на шкапу. Бабушка их еще вчера пекла.

Один вон там, сбоку, самый маленький — для меня.

И яйца луком красила. Целых две тарелки!

Когда дядя Жорж придет, будем стыкаться. Кто кого — еще посмотрим. Я тоже теперь умею самые крепкие выбирать. Тут один секрет есть: яйцо надо вот так держать, всей рукой. Тогда победишь.

Но сейчас даже пробовать ничего нельзя.

Пока бабушка из церкви не вернется.

Там она пропадает весь день, и весь вечер, и всю ночь.

— Как можно столько на ногах стоять, — все только удивляются. — А потом еще от «Ильи Обыденного» на Никицкую пёхом!

Что поделаешь, трамваи ночью не ходят.

А нашу церковь, тут рядом, в Брюсовском, закрыли сволочи.

Так Дворничиха сказала.

Наша Дворничиха всегда знает, что говорит.

У «Ильи Обыденного», оказывается, бабушка с дедушкой венчалась. Когда молодая была.

А дедушку теперь зачем-то в Чимкент послали. И бабушка к нему в гости собирается.

Пасха у нас самая вкусная. Из базарного молока. Его мы заранее с бабушкой покупаем, на Арбате. Там рынок еще под стеклянной крышей. И мелочную рыбку продают, для кота Васьки.

Я больше всего верхушку люблю. Но мне она сегодня вряд ли достанется. Пока дедушка в Чимкенте прохлаждается, дядя Жорж у нас в семье самый старший. Он и сидит на дедушкином месте. Ему как пить дать опять верхушка и достанется.

А пасху делают для Исуса-с-Креста. Это я знаю. К нему бабушка и в церковь ходит.

Целый день я слоняюсь из угла в угол. Не знаю, куда себя деть. Все убираются, готовятся. На кухне такие запахи — просто с ума сойти! Но надо набраться терпения и ждать.

Я ложусь спать. А среди ночи меня подымают. Приходят дядя Жорж с тетей Мусей, и наконец появляется бабушка.

— Кристос — воскрес!

— Воистину воскрес! — все целуются.

Воскрес, это значит улетел в небо. Как шарик.

Дядя Жорж тоже говорит: «воскрес». Хотя он ни в какого «Исуса-с-Креста» не верит. Еще вчера говорил.

Бабушка такая бледная. И глаза совсем прозрачные. Она ест сначала луковицу. А уж потом разговляется. Столько дней у нее во рту «маковой росинки» не было! Потому что пост. А когда пост — бабушка не ест даже потихоньку. Только чай пустой и хлеб.

У меня «поста» не бывает. Бабушка говорит, что маленьким — Бог простит.

А за других она помолится.

Тут мы садимся за стол праздновать. И дяде Жоржу, канешно, достается верхушка. И сидит он на дедушкином месте, во главе стола. Я же говорил! Но зато, зато — я побеждаю его на крашеных яйцах. Видите!

— Одним махом — всех побивахом! — смеется бабушка.

Вот какой я — везунчик!