Читать книгу - "Уничтожьте всех дикарей - Свен Линдквист"

Вставляю пятидюймовую дискету в щель и включаю компьютер. Экран зажигается, и фраза, так долго изучаемая мною, светится во тьме комнаты.

Слово «Европа» происходит от семитского слова и означает оно просто «тьму».[6]Та фраза, что сияет на экране — воистину европейская. Эта мысль прошла длинный путь, прежде чем на рубеже веков (1898–1899) её наконец сформулировал польский писатель, который часто думал по-французски, но писал по-английски: Джозеф Конрад.

Куртц, главный герой конрадовского «Сердца тьмы» завершает своё эссе о цивилизаторских задачах белого человека среди африканских дикарей постскриптумом, в котором кратко резюмируется всё содержание его высокопарной риторики.

И эта фраза светится на меня с экрана:

«Exterminate all the brutes» — «Уничтожьте всех дикарей».

10.

Латинское extermino означает «выводить за пределы», terminus, «изгонять, погонять, исключать».

В шведском этому слову нет прямого эквивалента. На его месте шведы вынуждены употреблять utrota, хотя на самом деле это совсем другое слово, «искоренить», которое в английском передаётся как extirpate, от латинского stirps — «корень, племя, семья».

И в английском, и в шведском объектами такого действия редко становятся отдельные индивиды, скорее целые группы, такие, как сорняки, крысы или люди. Выражение all the brutes переводилось бы на старошведский как «всех диких зверей». Действительно, слово brute вполне может означать «дикий зверь». Оно означает животное и подчёркивает в нём самое звериное.

Африканцев называли «животными» с самых первых встреч с ними, когда европейцы описывали их как «грубых и скотоподобных», «похожих на диких зверей», «более звероподобных, чем те звери, на которых они охотятся».[7]

В соответствии с современным переводом слово brute имеет также смысл ругательства — «скотина». Я хочу сохранить первоначальный «брутальный» смысл этой фразы и переведу её так: «Уничтожить всех скотов».

11.

Несколько лет назад я было решил, что обнаружил источник конрадовской фразы у великого либерального философа Герберта Спенсера.

В своей «Социальной статистике» (1850) он пишет, что заслугой империализма перед цивилизацией является то, что тот стёр низшие расы с лица земли. «Силы, трудящиеся над осуществлением великой схемы совершенного счастья, не принимают во внимание отдельные случаи страдания и уничтожают ту часть человечества, которая стоит на их пути… Будь оно человеком или зверем-дикарём — препятствие должно быть устранено[8]».

Здесь мы находим и цивилизаторскую риторику Куртца, и два ключевых слова «уничтожить» и «дикарь» (exterminate и brute); человеческое же существо недвусмысленно ставится на один уровень с животным в качестве объекта уничтожения.

Мне казалось, я сделал скромное, но изящное академическое открытие, достойное того, чтобы всплыть однажды короткой сноской в истории литературы: «объяснение» фразы Куртца спенсеровскими фантазиями об уничтожении. Последние же, в свою очередь, как я думал, являлись частными причудами, вероятно, объяснимыми тем фактом, что все братья и сёстры Спенсера умерли, когда он был ещё ребёнком. Безмятежное и успокаивающее заключение.

12.

Если бы я на этом остановился, полагая, что знаю уже достаточно, я бы допустил ошибку. Но я продолжал.

Вскоре выяснилось, что Спенсер был вовсе не одинок в этой своей интерпретации. Она была довольно расхожей, а во второй половине XIX века стала вполне обычной, так что немецкий философ Эдуард фон Гартман во втором томе своей «Философии бессознательного», который Конрад читал в английском переводе, мог написать следующее: «Искусственно продлевая предсмертные конвульсии дикарей, находящихся на грани вымирания, мы оказываем их человеческой природе не большую услугу, чем собаке, желая удружить которой, мы, вместо того чтобы отрубить ей хвост разом, отрезаем его постепенно, дюйм за дюймом. Настоящий гуманист не может не желать ускорить вымирание диких народов и не содействовать этой цели».[9]

В то время выраженная здесь словами Гартмана точка зрения была едва ли не общим местом. Причём ни ему, ни Спенсеру лично не было присуще никакого человеконенавистничества. А вот Европе, в которой они жили, — да.

Фраза «уничтожить всех скотов» находится не дальше от центра гуманизма, чем Бухенвальд от дома Гёте в Веймаре. Эта теория оказалась полностью вытесненной, в том числе самими немцами, которых сделали единственно ответственными за идеи уничтожения, которые на самом деле являются общеевропейским наследием.

13.

От немецких путешественников по пустыне до меня время от времени доносятся отголоски споров о живом прошлом, которые и сегодня продолжаются в Германии. Этот так называемый Historikerstreit, «спор историков», разворачивается вокруг вопроса, «следует ли считать нацистское уничтожение евреев уникальным, единственным в своём роде, или нет?»

Немецкий историк Эрнст Нольте представил «так называемое уничтожение евреев Третьим Рейхом» «ответным действием или искажённой копией, но не оригиналом». Согласно Нольте, оригиналом было уничтожение кулаков в Советском Союзе и сталинские чистки 1930-х гг. Именно их и копировал Гитлер.

Сегодня идея о том, что уничтожение кулаков послужило причиной уничтожения евреев, насколько можно судить, не находит поддержки; многие исследователи подчёркивают то обстоятельство, что все исторические события являются уникальными и не выступают копиями друг друга. Но сравнение между ними возможно. Так высвечиваются общие черты и различия между уничтожением евреев и другими случаяи массового убийства, начиная с геноцида армян в начале 1900-х гг. вплоть до более недавних зверств Пол Пота.

Однако в этих дебатах никто почему-то не упоминает об уничтожении народа хереро на юго-западе Африки, совершённом немцами в то время, когда Гитлер был ещё ребёнком. Никто не указывает на такие же случаи геноцида, совершённые французами, британцами или американцами. Никто не обращает внимания на то, что в то время, когда Гитлер был ребёнком, основной составляющей европейского взгляда на человечество было убеждение в том, что «низшие расы» самой природой обречены на вымирание, так что истинное сострадание со стороны высших рас по отношению к ним должно было бы состоять в ускорении этого конца.

Никто и не взглянет на Запад. В отличие от Гитлера. Ведь когда Гитлер искал своё Lebensraum на Востоке, он хотел создать не что иное, как континентальный эквивалент Британской империи. И именно у британцев и у других западноевропейских наций он обнаружил те оригиналы, чьей «искажённой копией», словами Нольте, стало уничтожение евреев.[10]