Читать книгу - "Предательство - Карин Альвтеген"

— Вам понадобится еще какая-нибудь помощь ночью?

На пороге стояла ночная медсестра. В одной руке поднос со склянками, другой крепко держится за ручку двери. Озабоченный вид.

— Нет, спасибо. Мы справимся. Правда, Анна?

Последние капли питательной смеси опустились по зонду в ее желудок, он легонько погладил ее лоб. После секундного сомнения медсестра улыбнулась:

— Тогда спокойной ночи. И не забудьте, что завтра утром с вами хочет встретиться доктор Салстедт.

Разве он мог забыть об этом? Она его плохо знает.

— Конечно, не забуду.

Еще раз улыбнувшись, она закрыла дверь. Явно новенькая, он не знал, как ее зовут. Люди здесь постоянно менялись, и он перестал напрягаться, чтобы запоминать имена. Он испытывал молчаливую благодарность за вечную нехватку персонала в больнице. Поначалу случалось, что его постоянное присутствие вызывало раздражение у сотрудников, но за последний год они стали ему куда признательнее. Порой его помощь даже воспринималась как нечто само собой разумеющееся, и однажды, когда он застрял в пробке и опоздал, они даже забыли поменять переполненный мешок катетера. И он лишний раз убедился, что без него она никогда не получит полной реабилитации. О чем говорить, если они же даже новый мешок вовремя поставить не могут.

Он подкатил к себе прикроватный столик и включил радио. «Микс-мегаполис». Он был уверен, что где-то там, за закрытыми глазами, она слышит музыку, которую он включает для нее. Она не должна ничего пропустить. Проснувшись, она узнает все новые песни, которые успели написать с тех пор. После несчастья.

Вытащив из ящичка тюбик, он выдавил полоску крема и начал массировать ее левую ногу. Мерными движениями шел от щиколотки до колена и дальше к бедру.

— Сегодня была такая прекрасная погода. Я прошелся к воде до Орставикена и посидел немного под солнцем, на нашем месте.

Бережно поднял ее ногу и, подложив руку под колено, осторожно согнул его несколько раз.

— Замечательно, Анна… Представляешь, когда ты выздоровеешь, мы снова сможем ходить туда вместе. Возьмем еды, плед и будем просто сидеть на солнце.

Он выпрямил ее ноги и расправил простыню.

— Все твои растения живы, а гибискус даже снова цветет.

Отодвинул капельницу, чтобы дотянуться до правой руки. Пальцы на левой закостенели и стали как когти, и он каждый день тщательно следил за тем, чтобы все было в порядке с правой рукой. Нужно, чтобы она снова могла писать картины — когда придет в себя.

Он выключил радио и начал раздеваться. Приближался долгожданный покой. Целая ночь сна.

Только возле Анны исчезало постоянно угнетавшее его бремя, только здесь его мысли обретали покой.

Только Анна давала ему силы для сопротивления. Рядом с ней ему было спокойно.

В одиночестве у него не было ни малейшего шанса.

Ему позволялось спать здесь лишь раз в неделю, да и это пришлось выпрашивать. Порой его охватывал страх, что эту возможность у него отнимут, несмотря на то что он не доставляет персоналу никакого беспокойства. Правда, многим, особенно новеньким вроде той, что дежурит этой ночью, его поведение казалось странным. А он злился — ну что удивительного в том, что им хочется спать вместе? Господи, они же любят друг друга.

По крайней мере, их мнение его не интересует.

Подумалось о предстоящем разговоре с доктором Салстедтом. Лишь бы речь не пошла об этих его ночевках. Если он их потеряет, ему конец.

Он сложил свитер и джинсы аккуратной стопкой на стуле для посетителей. Погасил прикроватный свет. Звук аппарата искусственной вентиляции легких казался громче в темноте. Спокойное мерное дыхание. Верный друг в ночи.

Он осторожно лег рядом, накрыл их обоих одеялом и накрыл рукой ее грудь.

— Спокойной ночи, любимая

Медленно прижался нижней частью тела к ее левому бедру и почувствовал неуместное возбуждение.

Он хотел только одного.

Единственного.

Чтобы она проснулась и прикоснулась к нему. Приняла его. А после всего обняла и сказала, что он никогда больше не останется один. Что ему не нужно больше бояться.

Он не оставит ее никогда.

Никогда в жизни.