Читать книгу - "Сдохни, тварь, или Любовь цвета одиночества - Наталья Штурм"

Кроме пользы, он ничего не приносил. Но каждый раз, когда я видела его с сумкой продуктов в одной и с квитанциями в другой руке на пороге своей квартиры, я начинала его тихо ненавидеть. Раздражало все. Его внешний печальный образ, его гнусавость и занудство. А главным раздражителем была мысль, что, видимо, ничего лучшего я недостойна. Но с этим я была не согласна.

Он тихо передвигался и говорил о любви. Марчик был уверен, что он — мечта любой женщины. А такое отсутствие самокритики раздражало отдельно.

— Ты мне нравишься, и я хотел бы создать с тобой семью. Ты одна, и я один, а так мы будем вместе, — гнусавил Марчик таким безнадежным голосом, что, по-моему, сам себе был не в радость.

— Знаешь, Марчик, я никогда тебя не полюблю. Ты своей грустью высасываешь из меня энергии куда больше, чем очередь в сберкассе.

Расстроенный Марчик растворился в квартире, а потом я нашла его плачущим на кухне.

— Ну почему? Ты можешь объяснить хотя бы? — горевал отказник.

Я подумала и решила навсегда сильно его обидеть.

— Знаешь, Марчик, ты плохо водишь машину.

В глазах мужчины вспыхнули искры самолюбия. Он наконец-то обиделся.

Марчик водил машину как самоубийца.

На дороге его пинали со всех сторон. Словно все антисемиты мира съехались поглумиться над избиением машины Марчика.

Он показывал направо — ехал налево. Подрезал дальнобойщиков, перестраивался в самую гущу машин, потом резко тормозил и бибикал по любому поводу. А самое страшное, что во время этих маневров он смотрел на меня и пытался разговаривать. Я от страха смотрела только вперед и жала обеими ногами на несуществующие педали тормоза. А Марчик тошнотным голосом увещевал:

— Зря ты волнуешься. Я прекрасно вожу машину. Просто кругом одни мудаки.

Плюс ко всему, управляя машиной, он упрямо сжимал в правой руке мобильный телефон. Поначалу я, боясь обидеть человека, намекнула:

— Ты бы вел двумя руками — водительто из тебя некудышний.

Но Марчик не сдавался, и мне пришлось отстать от него, чтобы он в знак протеста не взял еще и барсетку в другую руку.

Бывший муж Роберт водил машину отлично, особенно в моменты трезвости. Но это было его единственным достоинством. Еще он вовремя выносил мусор и не был занудой, поскольку вообще всегда молчал. Сначала я думала, он слишком умный, чтобы болтать по пустякам. Но потом выяснилось — комплексы парализуют гортань и слова застревают в глотке. Только слабительное в виде алкоголя преобразовывало его, и общество получало в кратчайший срок обозленного на весь мир агрессора. В принципе, я могла бы о нем не вспоминать в своей новой многообразной жизни, но деспот не желал так просто распрощаться со своей жертвой. А исправиться стеснялся.

На гастролях в Челябинске я получила от Роберта эсэмэску: «Ууу ненавижу, ммм… растопчу… вот».

Поняв, что он поддатый и внутри него все ликует, я отправила ему SMS такого содержания: «Ты бы лучше стерег свой вклад в банке». Вроде бы ни о чем, скажете вы. Да, я тоже сочла это забавной головоломкой — пусть гадает, о чем это.

Должна признаться, что идея написать SMS, лишив человека покоя и сна, принадлежала отнюдь не мне, а… Паустовскому.

В «Повести о жизни» у этого гениального писателя есть отрывок, где шутки ради в неспокойное военное время один журналист отправил другому в Одессу телеграмму непонятного содержания: «Харькове, Архангельске, Минске, индюку давать исключительно овес толокно». Телеграмму сочли шифрованной, и другого журналиста посадили. А потом кому-то пришло в голову прочесть первые буквы слов. Получилось — «Хам. Идиот».

Смешно? Очень. А главное, изобретательно.

Поскольку Роберт за свою жизнь никогда ничего не читал, кроме бухгалтерских отчетов, он не знал и про шутку, и про такого писателя. Он затаился.

Не получив за неделю ни одного SMS оскорбительного толкования, я стала о нем забывать.

Покорный Марчик по-прежнему заполнял квитанции, отстаивал очереди и наполнял холодильник. Как вдруг…

— За мной следят, — дрожащим голосом сообщил Марчик, передавая мне с порога пустое помойное ведро.

— Это Массад, — жестоко пошутила я.

Марчик скинул мне в лицо крупные капли пота со лба и обессиленно опустился на коридорный пуфик.

— Нет… Звонят мне домой, молчат, а вчера вечером дохлую мышь подкинули. Это травля.

— Кого? Мышей? — действительно не поняла я.

Марчику было не до юмора.

— Слушай, а твой бывший муж не может за мной следить? — Вот так выяснилось, что, оказывается, в нем есть чувство самосохранения.

Роберт не заставил себя долго ждать. Довольный выполненной работой, он изложил мне все факты моей личной жизни, имя-фамилию и место рождения мамы Марчика, а также всю родословную дворника Васи, который случайно позвонил мне на мобильный, чтобы я убрала из арки машину.

— И тебе не лень меня прослушивать? — подивилась я стойким чувствам Роберта.

— Слушал. Слушаю. И буду слушать, — ответил консервативный однолюб Роберт.

И хотя мне было немного приятны неувядающие чувства Роберта к моей персоне, анализ ситуации подсказал — он просто испугался за деньги.

Конечно, ничего с его вкладом не случилось и случиться не могло, но Марчика он спугнул. Одно дело квитанции заполнять, а другое дело с огнедышащим драконом сражаться, это две большие разницы, как говорят на родине Марчика в Одессе.