Читать книгу - "Повести (сборник) - Павел Бессонов"

Солнце только ещё золотило верхушку старого клёна. День обещал быть солнечным. Воробьи проводили утреннюю перекличку. Невидимый за служебными зданиями, прогрохотит поезд.

Из открытой двери, ведущей в кухню, доходили запахи готовящегося завтрака – запечённых с картошкой в сметане грибов, фирменного блюда тёти Даши.

Во дворе Виктор умылся водой из жестяного умывальника, возраст которого был не меньше возраста тёти. Утренний ветерок приносил запах листвы. Так было в детстве, на Заречной улице…

Из-за невысокого забора, разделяющего дворы, выглянуло лицо парнишки и скрылось. Мелькнули серые глаза и русая чёлка над ними.

Тётя Даша, давно хлопотавшая по хозяйству, вышла из своей половины.

– Рано ты просыпаешься, племянник. Мог бы в отпуску понежиться в постельке. Или у тебя рано вставать в привычке?

– Привычка это, тётя Даша. До работы далеко. Езжу в свою контору на двух видах транспорта. Больше часа в дороге.

– И долго, и дорого, – подытожила тётя Даша. – А у нас все конторы вокруг площади. Редакция нашей «сплетницы» городской тоже тут, в проулке.

– А кто у тебя сейчас в соседях? – спросил Виктор, вспомнив про выглянувшего из-за забора мальчишку.

– Стариков, какие жили, бог прибрал. Сюда ихняя внучка переехала, с мужем и сынком, Витькой. Шестой класс окончил. Шелапутный парень! С утра как завеется, так допоздна. А отец с матерью на работе. Сейчас ведь все так живут, присмотру нет никакого за детьми, оттого и растут – оторви да брось…

Позавтракав и прихватив с собой полотенце, Виктор пошёл на городской пляж. Пляж начинался с забора парка, протянулся вдоль берега метров на двести и был засыпан привозным жёлтым песком. На другом берегу был «дикий пляж». Песок на нём мелкий, тёмный, природный – речной.

Виктор разделся и вошёл в воду, холодную поблизости от берега из-за многочисленных родников, бьющих из-под земли. Летом родники охлаждали воду, а зимой создавали промоины, в какие неосторожные проваливались в любые морозы.

Переплыв на зареченский берег и постояв под лучами начавшего пригревать солнца. Виктор вернулся обратно.

* * *

Поиск ответа на вопросы, возникшие при разговоре с Николаем. Виктор решил начать со встречи с Клавдией. Кто, как не она, мать погибшего парня, могла знать подоплёку происшедшей трагедии. Кроме того, его тянуло увидеть Клаву.

Обогнув парк и перейдя мост, Виктор по улице своего детства дошёл до небольшой площади перед автовокзалом. Дом, в котором Виктор жил до своего отъезда, был вторым от угла, а первым – дом, в котором жила Клавдия. Дальше по переулку стоял дом Николая Сорокина. Кое-что изменилось в облике строений. За дощатым, на вид не так давно окрашенным заборчиком палисадника высоко поднялись вишни, а сам дом был аккуратно обит ящичной дощечкой, тоже не успевшей потемнеть от времени, наличники окон ярко белели. Здесь чувствовался хозяин. Палисадник дома, в котором жил когда-то Виктор, зарос давно не обрезаемым кустарником акации, забор, когда-то поставленный его отцом, зиял дырами, калитка косо висела на одной петле. Бревенчатый оштукатуренный дом давно не белился.

На стук Виктора в калитку дома Степновых вышла Клавдия, непричёсанная, с недовольным усталым лицом. Узнав Виктора, она покраснела, стала приглаживать на ходу волосы, проверять застёжку пуговиц халата.

Виктора захлестнула волна чувств, глубоко прятавшихся в сознании, но неисчезнувших. Она, конечно, изменилась за прошедшие годы, и в то же время напоминала ту девочку Клаву, соседку, какую он любил первой юношеской любовью. Он об этом ничего Клаве не говорил. Он знал: она любит Мишку Степнова, его друга. Покорили девочку Клаву волнистый русый чуб, голубые глаза и гитара.

А Виктор был соседом, верным другом, который провожал её до школы и потом до дома из школы, оберегая от нахальных зареченских пацанов.

На какой-то момент лицо Клавы засветилось радостью:

– Витька, это ты! Слышала, что приехал, но… – И лицо её исказилось гримасой боли. – Знаешь, небось, горе моё…

Виктор шагнул через порог калитки, обнял припавшую к нему женщину.

Они присели на скамью, врытую у порога дома. Клава то смеялась, то вытирала платком набегавшие слёзы, рассказывала о жизни с Михаилом, о гибели его под колёсами: «Сцепщиком работал на узле. Сам знаешь, какая это работа. Порожняком зарезало сразу, не мучился…» И опять о сыне: «Валерка – вылитый отец. И волосы русые, и глаза его… Вновь платочек намокал от слёз.

– Как ты думаешь, Клава, кто его? – Виктору не удалось сказать слово «убил».

– Кто? Косолапова сыночек, мэра нашего. Кто же ещё! С дружками убил и в речку спихнул… – Клава вновь схватилась за намокший платок, – А всё началось из-за Ленки Ненаховой из центрального района. Она на два года моложе Валерия. Мой в зареченской школе учился, а Ленка в той, где и Криволапов Эдька. Тот её обхаживал, подарки дарил. Дружили они. А потом на танцах она с Валерием познакомилась и прилипла к нему. Глупая девчонка. Любовь…

– Ты что, Клава, в любовь не веришь?

– Я Мишку любила без памяти и сейчас люблю! А сколько он мне крови попортил! Гуляка был, хвастун, обманщик… А я любила… Женщина если полюбила, никогда от мужа не уйдёт, что бы он ни сделал, всё простит и с ним останется. Вот и у меня так с Мишкой…

– Значит, сын Косолапова?

– Он! Есть свидетели, что грозился убить. Подрались они… один раз. Только куда задохлому до Валерия! Получил пару оплеух, с фонарями походил, ещё более обозлился. А потом на площади встретил со своими дружками Валерия, когда тот домой шёл, как девчонку ту, Ленку, проводил. Что там было, никто не видел, и что потом, тоже. Семеро на одного. И бандюга этот, рыжий, там был…

– А что милиция? Следствие начато?

– Вчера меня вызывали. Выспрашивали, как жил Валера, сколько пил, с какими девками гулял… с газеты очкарик тоже приходил, интересовался…

Клавдия замолчала, комкая в руках платок, смотрела куда-то мимо Виктора пустыми глазами. Виктор привлёк её к себе, поцеловал в щеку, ощутив солёный привкус слез. Никакие его слова ей сейчас не помогут. И что он может сделать для неё? Сказать, что ей только тридцать семь, что годы и годы впереди, что можно ещё обрести счастье в новой семье? Нет и нет!..

– Держись, – только и смог выдавить из себя Виктор. Клавдия как будто очнулась, посмотрела на Виктора неживым взглядом, бесцветно проговорила:

– Заходи… как-нибудь.

Виктор, пробормотав «до свидания» и не получив ответа от Клавдии, словно застывшей на скамье у порога своего дома, побрёл вдоль Заречной улицы мимо мало чем изменившихся, а лишь потускневших и словно пригнувшихся домов. Его охватило чувство страшного одиночества в этом вневременном мире.

…Клава, девочка-соседка и она же жена его друга Михаила и мать убитого Валерия… Муж и сын остались навсегда в её памяти, а ему, Виктору, нет места ни в её прошлом, ни в настоящем…