Читать книгу - "В зеркалах - Роберт Стоун"

— А я могу заказать тебе музыку?

— Подруга, ты можешь составить всю программу. Ты петь умеешь? Я запишу тебя и буду передавать твои песни два часа подряд. Ну, как?

— Кончай трепаться— сказала Джеральдина.

— Трепаться, говоришь, а ведь это сущая правда. Ты не только можешь заказывать музыку, ты можешь быть моими глазами среди люмпенов. Ты будешь держать руку на пульсе масс и подсказывать мне, под какую музыку они начинают притопывать под столом своими грязными ногами. Ты можешь стать моим связным.

— Эй, погоди минуту,— сказала Джеральдина.— Где тебя носило весь день и всю ночь?

— Видишь ли,— сказал Рейнхарт,— я что-то там засомневался в их порядках и решил немного поразмыслить. И немного выпить.

— Всю ночь пропьянствовал!

— Я пил не всю ночь,— возразил Рейнхарт,— а только часть ночи. Кроме того, я снял нам угол и сходил в кино. Я смотрел «Дракулу». Бела Люгози.— Он закрыл глаза и снова пропел: — «Они — дети ночи...»

— Это я слышала,— сказала Джеральдина.— «Неземные их голоса». Ты правда снял комнату? Где?

— Во Французском квартале. На Сент-Филип-стрит. Джеральдина вылезла из постели и, улыбаясь, встала перед ним.

— Прямо не верится. А меня возьмешь с собой?

— А почему нет?

— Рейн, милый, черт возьми.— Она провела рукой по его волосам и подняла с полу плащ.— Я бы сказала, что ты правильно поступил.

— Мадам,— ответил Рейнхарт, вставая с постели,— люди, которые меня знают, говорят — что они говорят? — что наш Рейнхарт всегда поступает правильно. Хочешь сейчас посмотреть квартиру?

— А? Не знаю, я не спала и вообще.

— Там поспишь.

— А, черт, давай. Сейчас, только барахло соберу.— Джеральдина открыла шкаф и стала вынимать свои вещи. Их было не очень много.— Слушай, а мебель в комнате есть?

— Была, когда я уходил оттуда. Она засунула в сетку белье и блузки.

— А посуда есть?

— Ей-богу, не знаю,— сказал Рейнхарт, рассматривая свой утюг.— А как обычно — дают посуду?

— Если не дадут,— сказала Джеральдина,— я пойду и куплю целую гору. Можно пойти в центовку. Только денег дай.

— Сколько народу ты собираешься кормить? Все мои деньги уйдут у нас на выпивку. И еще я думал, что не мешало бы нам как-нибудь вечером пойти пообедать.— Он вытащил свой чемодан и стоял с ним, дожидаясь, когда она соберется.— Мне просто не приходило в голову, что если я тебя возьму, мне придется есть твою стряпню.

— Готовить я умею,— сказала Джеральдина.— Ладно, тогда на посуду пойдет то, что осталось от моей получки. Как встану, сразу побегу в магазин.

Они вышли в коридор. Джеральдина задержалась в дверях и еще раз окинула взглядом комнату.

— Я всего раз в жизни покупала посуду и заводила хозяйство — до нынешнего дня.— Она обернулась к Рейнхарту; он стоял, прислонившись к перилам, и смотрел на нее с едва заметной улыбкой.— Дай бог, чтобы на этот раз мне повезло больше.

— Дай бог,— тихо сказал Рейнхарт и вернулся, чтобы закрыть дверь.— Дай бог.

Джеральдина пошла попрощаться с Филоменой, но ее в комнате не было: она отправилась гулять. Они спустились по лестнице, расплатились внизу за номер, и Рейнхарт пошел за такси.

Ехали через Канал-стрит и по Шартр-стрит. По пути им попалось несколько баров, где Джеральдина побывала тем вечером, неделю назад. Она смотрела на прохожих и то и дело вздрагивала: ей казалось, что она видит одного из тех, кого встречала в тот вечер. Но теперь все выглядело иначе: пешеходы были похожи на туристов, по улице шли школьники, магазины казались старинными и красивыми; потемневший камень и чугунные решетки радовали глаз. Через окно з машину проникали запахи кофе, шафрана и цикория.

На Сент-Филип-стрит они вылезли у коричневого оштукатуренного дома с зелеными деревянными воротами и рядами железных балкончиков, взбегавших к самой крыше, на которой торчали трубы с колпаками. Пока она смотрела на балкончики, Рейнхарт расплатился с шофером.

— Знаешь что,— сказала она, когда Рейнхарт отпер калитку,— если я буду тут гулять, тебе придется провожать меня.

Рейнхарт улыбнулся, и они вошли во внутренний дворик, где над клочком жирного чернозема зелеными всплесками поднимались папоротники, молодые бананы и еще какие-то мясистые растения. Верхние этажи были заняты квартирами; их соединяли деревянные галереи и лестница, начинавшаяся с самой земли. Пока они поднимались наверх, пошел дождь.

— Почему ты решила, что здесь бандитский район? Тут спокойнее, чем там, где ты жила.

— Я тут попала в передрягу, Рейн. Кто-то решил, что я у кого-то отбиваю хлеб. И мне тут немного досталось.

— Теперь тебя никто не тронет, подруга,— сказал Рейнхарт.— Не бойся их.

Из-за двери на втором этаже доносилась вторая часть Пасторальной симфонии. Рейнхарт остановился и послушал.

— С ума сойти! — сказал он.

— Ты это знаешь?

— Да,— сказал Рейнхарт.

На следующем марше им встретился очень высокий молодой человек в клеенчатой шляпе и непомерно большом плаще. Он быстро глянул на них ярко-голубыми испуганными глазами; его острый кадык подпрыгнул над толстым узлом галстука. Он пробормотал что-то похожее на извинения и заторопился вниз.

— Тронутый,— заметил Рейнхарт, когда они поднялись на площадку. Внизу хлопнула калитка. Рейнхарт отпер дверь под номером шестнадцать.

— Ты думаешь?

— Не знаю,— сказал Рейнхарт.— Безвредный, наверно. Что-нибудь вроде сторожа в морге или факельщика. Безвредный, но полезный.

Квартира состояла из трех комнат и кухни с очень небольшим количеством мебели, зато тут были: кондиционер в заднем окне, газовое отопление и балкон со стеклянной дверью, выходивший на улицу.

Рейнхарт включил отопление; они закрыли двери и легли, в постель.

Джеральдина вытянулась на прохладной простыне, чувствуя его тепло и его руки,— она придвинулась к нему, прижалась лицом к его плечу и засмеялась.

— Эй, Рейнхарт,— сказала она.

— Что — эй?

— Просто... эй.

— А.

Одну руку он просунул под нее, другую положил ей на грудь.

— Нет, я спрашиваю... эй, кто ты такой, друг-приятель?

— Я никто,— сказал Рейнхарт.