Читать книгу - "Твои фотографии - Кэролайн Левитт"

Она подняла голову, увидела его печальное лицо и неожиданно испугалась. А когда вышла в приемную, смеющаяся блондинка взглянула на нее и побледнела. Изабел не помнила, как спустилась вниз и, рыдая, рассказала все Люку по телефону. На нее никто не смотрел. Это больница, где несчастья — дело обычное.

Люк был в ужасном состоянии и, когда они добрались домой, обнял Изабел, спрятал лицо у нее на плече, но она слышала его рыдания. Его тело содрогалось, словно сотрясаемое миллионом крошечных землетрясений.

Он отвел ее в постель, лег и обнял.

— Обещаю, с этого дня в нашей жизни будет только хорошее.

«Для тебя», — подумала она, но была слишком опустошена, чтобы что-то сказать.

«Прощай, прощай, прощай, прощай…»

Пришлось выждать шесть недель, прежде чем они попытались снова. Она отметила дату в календаре, и оба были настроены решительно. Но им так и не пришлось стать родителями.

Она занималась йогой, чтобы успокоить нервы, воздерживалась от шоколада и соленых закусок и принимала витамины. Будила Люка в четыре утра, поскольку прочитала, что это оптимальное время для зачатия.

Каждый раз с приходом месячных она не позволяла себе расстраиваться. И видела, как ребенок летает над ней подобно ангельскому духу.

— Спускайся ко мне, — просила она.

Через полгода она перестала покупать наборы для определения овуляции, потому что это было слишком мучительно. Через год забросила витамины и больше не ходила к специалисту по бесплодию, поскольку ее банковский счет почти истощился. Наконец, когда доктор твердо сказал, что у нее не будет детей, она рыдала несколько недель, прежде чем сообщить Люку, что хочет усыновить ребенка.

Она представляла маленького китайчонка с атласночерными волосами и миндалевидными глазами. Но Люк уставился на нее, как на безумную.

— Я не желаю иметь в семье чужого ребенка!

— Но он будет твоим, — испуганно пробормотала она. Люк покачал головой.

— Я не собираюсь даже обсуждать это. Прости. Я люблю детей. И хочу их так же сильно, как и ты, но желаю быть им настоящим отцом. И это не делает меня скверным человеком, Изабел, так что нечего на меня смотреть как на преступника.

Может, именно в тот момент между ними все пошло не так. Пропасть росла, и ни залатать ее, ни перекинуть мостик было невозможно. Каждый раз, когда они занимались любовью, она невольно чувствовала надвигавшееся на них черное облако. Когда он тянулся к ней, часть ее души хотела отстраниться. В ее представлении занятия сексом были неразрывно связаны с рождением детей.

Люк становился все холоднее. Стал приходить домой позже. Звонил Изабел из бара, где теперь допоздна играли музыканты, так громко, что она не хотела туда ходить.

— Скоро буду, — сообщал он, а когда приходил, от него пахло табачным дымом и пивом. А иногда и духами.

Теперь ее работа казалась утонченной жестокостью. Ей ли фотографировать детей?

Она влюблялась в их личики и расстраивалась, когда родители уделяли им недостаточно внимания, не обнимали и не сознавали, какое это Божье благословение — иметь детей.

Одна женщина с пятью детьми как-то вздохнула:

— Я чувствую себя той маленькой старушкой, которая жила в башмаке. Не знаю, что с ними делать.

— Давайте я заберу их себе, — предложила Изабел, и женщина засмеялась, но так и не поняла, что Изабел не слишком расположена шутить.

Она желала, чтобы каждый маленький клиент был ее ребенком. Проявляла снимки, изучала изображения и там, на заднем фоне, почти видела призраки собственных детей. Она была слишком напряжена, чтобы заметить, как Люк отдаляется от нее, как редко рассказывает о прошедшем дне или целует в губы.

И вот теперь он, как и ее дети, тоже ушел.

Сейчас он не отпускает ее, потому что не любит проигрывать. Она видела, как он обозлился, когда проиграла его любимая команда, как расстроился, когда его бар не упомянули в журнале «Бостон» среди лучших. Потом он позвонил издателю, пригласил на бесплатный обед и дегустацию вин и упорствовал, пока тот не сдался и не написал о баре.

— Я приеду, — сказал он по телефону, но она была слишком поглощена своими мыслями, чтобы что-то почувствовать.

Телефон продолжал звонить, но она не подходила. Звонки шли на автоответчик.

— Изабел, я знаю, ты здесь, — звучали голоса. — Изабел… Изабел…

Люди повторяли ее имя, как молитву. Позвонила Джейн, потом Линди и Мишель. Изабел услышала, как где-то в комнате лопочет Энди. В дверь почти постоянно стучали. А иногда в прорезь для писем просовывали записки. «Позвони. Дай знать, что с тобой все в порядке».

Друзья волновались за нее. Повторяли, как ей повезло — выйти живой из такой передряги, как они счастливы, что она по-прежнему с ними.

— Какой кошмар, — твердили они. — Какой ужас. Не знаю, что бы я сделала на твоем месте.

— Это не твоя вина, — утешали они. — Даже не думай об этом. Не твоя вина, вот и все.

И она тут же думала, что, конечно, виновата, потому что если не она, то кто? Кого еще винить?

— Чья же тогда вина? — спросила она вслух.

Вокруг было тихо, только иногда что-то потрескивало. Во рту пересохло. Кажется, она заговорила впервые за несколько дней.

Люк звонил дважды в день. Она слышала звон стаканов и шум на заднем фоне, постоянные звуки, начинавшиеся засветло, потому что кто-то всегда вваливался в бар и требовал выпивки, даже в шесть утра ясного летнего дня.

Она не отвечала на звонки Люка, но не могла не прислушиваться к его голосу. Он спрашивал, не хочет ли она поговорить. Не может ли он прийти.

— Я обо всем позабочусь, — уверял он.

Она глубже зарывалась в одеяло.

— Я все еще твой муж, — продолжал он.

«Повесь трубку, — молила она про себя. — Повесь трубку».

Когда телефон снова зазвонил, она машинально проверила имя звонившего.

— Изабел, это Гарри Джасперс из журнала «Он зе Кейп».

Голос был мягким и веселым, словно его владелец только сейчас услышал забавную шутку.

— Людей интересует ваша история. Даже не поверите, сколько их! И не поверите той лжи, которую о вас плетут. Думаю, вам необходимо честно высказаться. Позвоните мне на сотовый. Сделайте это, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля!

Изабел зажмурилась. Щелчок положенной на рычаги трубки, казалось, отозвался эхом в ее теле. Какая ситуация выйдет из-под контроля?

Она вздрогнула.

Спать. Она жаждала одного: спать, и чем больше спала, тем больше ей хотелось уснуть, крепко и без снов. Словно она постоянно сидела на наркотиках. Ей не нужны еда или вода, горячий душ или чистая одежда. Нет, она нуждалась только в благословенном сне.