Читать книгу - "Зелень. Трава. Благодать - Шон Макбрайд"

Ой, сам прикуси язык, жопа. Он прекрасно понимает что почем. Я отлично о нем забочусь.

У тебя нет права гнать такое дерьмо, просто не имеешь права, и все.

Хрена там, не имею права. Еще как имею.

Да, Сесилия, ты, конечно, имеешь право рассекать в коротеньком платье как шлюха.

Сам ты шлюха, Фрэн, ты и твоя сучка Куни.

Не смей так ее называть.

Ах, так мы ее еще и защищать будем? Ты что, правда думаешь, она тебя любит?

Я вообще не понимаю, о чем ты. Перестала, что ли, принимать валиум?

Нет, осел, я перестала принимать литий, но сегодня брала валиум, и еще готова взять, если на то пошло. Хочешь, чтобы я им объелась, чтоб потом можно было переехать к этой сучке?

Сесилия, опять ты употребляешь это слово. Ты больная стерва, вот ты кто, и, надеюсь, сама это знаешь.

Это я больная? Ты лупишь собственного сына почитай каждый вечер.

Мы теряем его, Сесилия.

Так давай его бить поэтому?

С ним надо построже.

Правильно, так держать.

Когда мне было восемнадцать, я не шатался по улице пьяным, у меня была семья и дети, которых нужно было воспитывать, и я не спускал деньги на бухло, и не стоял на помойке и не напивался, и не проливал над собой слезы. Мне было некогда развлекаться.

Так ты что, бля, медаль за выдержку захотел? Твои проблемы.

Иди на хрен.

Сам иди на хрен.

Отвали.

Иди поплачься к своей сучке, ты, кусок дерьма.

Пошла на хер, наркоманка.

На этой ноте я в срочном порядке объявляю о начале репетиции группы «Филобудильник» наверху.

Первым делом нужно раздать по жевательной сигарете каждому, кто играет в группе. Сес достается целых две, потому что она у нас сидит на барабанах и не слишком много поет. Грейс не достается ни одной, потому что она и без того уже курит у Сес в комнате. Завершив раздачу сигарет, я захожу в комнату Сесилии. Сперва заимствую у нее несколько пластинок. Затем лезу в верхний ящик ее стола за бананообразным вибромассажером, запрятанным под кипу трусиков. Арчи — он у нас поет все главные партии — использует его вместо микрофона и губной гармоники.

Барабанная установка Сес состоит из картонной коробки и двух резиновых костей для собаки. Сейчас, на разогреве, она молотит костями по коробке раза в два тише, чем когда мы начинаем играть по-настоящему. Бобби Джеймс настраивает бас, то бишь измерительную линейку, и сквозь густые клубы сигаретного дыма протягивает мне мою двенадцатиструнную акустику (тоже линейка) со словами «Держи, приятель». Арчи пробует гармонику, настраивает ее, подносит поближе к носу и, ни к кому конкретно не обращаясь, жалуется на то, что она странно пахнет. Я настраиваю свою двенадцатиструнку и от нечего делать исполняю пару мелодий из Бёрдса.

Комната теряет краски и становится вся черно-белая. Вместо обычной одежды на нас теперь одинаковые серые костюмы с белыми рубашками и узкими черными галстуками, даже на Сес. Ее комната превращается в студию шоу Эда, бля, Салливана. Эд со сцены обращается к двум сотням визжащих от восторга телок с просьбой заткнуться на фиг. Он говорит им, что сейчас на сцену выйдет группа, по сравнению с которой Битлз смотрятся будто какое-нибудь «Кингстон трио», которое, как мы все знаем, в полнейшем отстое. Их первый альбом Забей на дебилов, слушай «Филобудильник». Количество продаж по всему миру на шесть штук больше, чем все население Земли. Пластинок со вторым их альбомом «Причешись-ка!» в мире продано на десять больше, чем с предыдущим. И сегодня они пришли сюда, чтобы познакомить нас с последней своей пластинкой под названием «Хрен знает че, но охренеть как горячо». Прямо из Филадельфии, штат Пенсильвания, перед вами выступает группа «Филобудильник». Занавес поднимается. Телки визжат и срывают с себя свитера из ангорки и юбки в придачу. У меня встает.

Первая песня — «So What?» группы «Лирикс» с небольшой поправочкой на то, что сейчас это не их песня, а наша. Мы играем громко, быстро и вообще жжем так, что в аду позавидуют. Рок-н-ролл не для дружбы, Фред. Мы играем, чтобы заглушить шум, доносящийся снизу. Арчи рявкает в жужжащий банан. Бобби Джеймс надувает пузыри и неистово рвет свой бас. Сес подбрасывает и ловит в воздухе резиновые кости, а затем выбивает дух из коробок. Я улыбаюсь и подмигиваю девчонкам в партере. Парочка лифчиков приземляется мне на голову. Гарри стоит сбоку у края сцены в черном костюме и черной ковбойской шляпе. Он хлопает в ладоши и кричит Веселей и Давай-давай. Грейс смеется и курит. Тут песня заканчивается. Бобби Джеймс вышвыривает Арчи из кресла по направлению к барабанной установке. Девчонки всей толпой рвутся на сцену, опрокидывают Эда Салли и несутся к нам, чтобы сорвать с нас одежду. Но в тот момент, когда они уже вот-вот нас настигнут, мы меняем декорации.

На стадионе в Филадельфии аншлаг. Бобби Джеймс поет главную партию в песне АйСи-ДиСи «Have а Drink on Ме», с одной только маленькой поправочкой, что сейчас это наша песня, а не их. Как только закончим — пусть хоть подавятся ею. Вместо строгих костюмов на нас теперь черная кожа. У всех (за исключением меня) волосы спереди короткие и торчком, а сзади длинные патлы. Каждые десять секунд на сцене загораются фейерверки. Пока мы играем, над сценой парит огромный надувной сатана. Хлыщи в зале держат над собой горящие зажигалки. Девчонки забрасывают меня трусиками. Песня заканчивается. Бобби Джеймс откусывает голову плюшевой кукле с полки с игрушками и добивает ее гитарой с декой в форме V. Затем он опрокидывает Арчи, и тот летит из кресла на еще не остывший труп. Это выводит копов из себя — эти свиньи забираются на сцену и начинают буйствовать.

«Грэнд оул опри»[21]. Арчи Опоссум Джонс[22]и Сес Уинетт[23]поют дуэтом песню «Two-Story House». У Арчи густые бараньи бакенбарды, на нем оранжевый смокинг и рубашка в рубчик. Сес одета в бальное платье в тон к смокингу, на лице соответствующий макияж. На басу Бобби Джеймс в спецовке. Я тоже в спецовке и играю на скрипке. В конце песни Арчи и Сес берутся за руки. В зале все как один хлещут самогон, палят в воздух из винтовок и орут Йиихаа до тех пор, пока не завязывается драка. Мужики ломают стулья о головы своим беззубым широкозадым подругам. Полковник Гарри просит нас сыграть что-нибудь спокойное, чтобы утихомирить толпу, но ничего не помогает, и мы мотаем оттуда.