Читать книгу - "Аня и Дом Мечты - Люси Мод Монтгомери"

— Я слышал, что он уже начинает заглядываться, — заметил капитан Джим, подмигивая Гилберту — Разве он не приходил к вам недавно в воскресенье в своем траурном черном костюме с крахмальным воротничком?

— Нет, не приходил. Да ему и незачем приводить. Я могла бы выйти за него дваным-давно, когда он был молод. Я не нуждаюсь в подержанных вещах, поверьте мне! Что же до Хораса Бакстера, полтора года назад у него было туго с деньгами, и он молился Богу о помощи, и, когда его жена умерла и ему выплатили ее страховку, он заявил, что, по его мнению, это ответ на его молитвы.

— И у вас, Корнелия, есть весомые доказательства того, что он сказал это?

— Меня уверял в том методистский священник… если это можно назвать доказательством. И Роберт Бакстер говорил то же самое, но я признаю, что это не доказательство. Роберт Бакстер, как известно, нечасто говорит правду.

— Ну-ну, Корнелия, я думаю, он, как правило, говорит правду, но только меняет свое мнение так часто, что иногда создается впечатление, будто он лжет.

— Слишком часто оно создается, поверьте мне! Я теперть не могу Роберта Бакстера. Он перешел к методистам только потому, что пресвитерианскому хору случилось запеть «Смотри, идет жених», когда он и Маргарет шли по проходу между скамьями в первое воскресенье после своей свадьбы. Поделом ему за то, что опаздывает к началу службы! Но он всегда настаивал, что хор сделал это нарочно, с целью высмеять его… Будто он такая уж важная персона! Но в их семье всегда считали, что они — птицы гораздо более высокого полета, чем это было на самом деле. Его брат, Илайфалет, воображал будто дьявол всегда рядом с ним, но я никогда не верила, что дьявол стал бы тратить на него так много времени.

— Ну… не знаю, — пробормотал капитан Джим задумчиво. — Илайфалет Бакстер слишком долго жил один — даже не имел ни собаки, ни кошки, чтобы помочь ему остаться человеком. А когда человек в одиночестве, он склонен общаться с дьяволом… если не общается с Богом. Я думаю, ему пришлось выбирать, с кем водить знакомство. Если дьявол всегда был рядом с Лайфом Бакстером, так это должно быть, потому, что Лайфу это нравилось.

— Чего же еще ожидать от мужчины? — отозвалась мисс Корнелия и погрузилась в молчание, занявшись закладыванием замысловатых складочек, но капитан Джим снова умышленно взволновал ее, заметив небрежно:

— Я был в методистской церкви в прошлое воскресенье.

— Лучше бы вы сидели дома и читали Библию, — прозвучал резкий ответ мисс Корнелии.

— Ну, полно, Корнелия, я не вижу никакого вреда в том, чтобы сходить в методистскую церковь, когда нет проповеди в нашей собственной. Я семьдесят шесть лет просвитерианин, и вряд ли моя теология снимется с якоря так поздно.

— Вы подаете дурной пример, — мрачно заявила мисс Корнелия.

— Кроме того, — продолжил злонамеренный капитан Джим, — я хотел послушать хорошее пение. У методистов хороший хор, а вы не станете отрицать, Корнелия, что с тех пор как в нашем хоре раскол, пение у нас в церкви ужасное.

— Ну и что из того, что пение плохое? Хор старается изо всех сил, а для Бога нет разницы между карканьем вороны и трелью соловья.

— Полно, полно, Корнелия, — мягко попытался урезонить ее капитан Джим. — Я лучшего мнения о музыкальном слухе Всевышнего.

— Чем вызван раскол в нашем хоре? — поинтересовался Гилберт, все это время страдавший от еле сдерживаемого смеха.

— Его начало восходит к событиям трехлетней давности, связанным с постройкой новой церкви, — пояснил капитан Джим. — Мы переживали тогда бурное время… а все из-за вопроса о том, где ее строить. Расстояние между двумя предложенными нам участками не превышало двухсот ярдов[20], но можно было подумать, что оно составляет добрую милю — такой ожесточенной была борьба. Мы раскололись на три фракции: одни стояли за восточный участок, другие — за южный, а третьи — за то, чтобы строить на том же месте. Спорили и в постели, и за столом, и в церкви, и на рынке. Все преданные забвению скандалы трех поколений были вызваны из небытия и выставлены на всеобщее обозрение. Три свадьбы расстроились из-за этого. А собрания, которые мы проводили, чтобы попытаться как-то решить этот вопрос! Корнелия, можно ли когда-нибудь забыть, как старый Лютер Бернс встал и произнес речь? Уж он-то выразил свои взгляды весьма красноречиво.

— Называйте вещи своими именами, капитан. Вы хотите сказать, что он раскипятился и обстрелял их вдоль всего борта, от носа и до кормы. И они того заслуживали — кучка недотеп! Но чего же еще ожидать от комитета, состоящего из мужчин? Этот строительный комитет провел двадцать семь заседаний и к концу двадцать седьмого был ничуть не ближе к цели, чем в начале первого… а, по существу, даже дальше от нее, так как однажды, в порыве усердия и желая ускорить дело, они все-таки взялись за работу и снесли старую церковь, так что мы остались совсем без церкви и нам негде было проводить богослужения, кроме как в клубе.

— Методисты предлагали нам свою церковь, Корнелия.

— Церковь и по сей день не была бы построена, — продолжила мисс Корнелия, не обращая внимания на капитана, — если бы мы, женщины, не вмешались и не взяли руководство в свои руки. Мы сказали, что если мужчины хотят ссориться до Судного дня, пусть ссорятся, а мы устали быть посмешищем для методистов. Мы провели одно заседание, создали свой комитет и собрали пожертвования по подписке. Когда те или иные мужчины пробовали нас одернуть, мы говорили, что они пытались построить церковь два года и что теперь наш черед. Мы живо заткнули им рты, поверьте мне, и через шесть месяцев у нас была церковь. Разумеется, когда мужчины увидели, что мы полны решимости сами довести дело до конца, они перестали ссориться и взялись за работу, как положено мужчинам. Они поняли, что им придется или поступить так, или перестать командовать. Пусть женщины не могут проповедовать или быть церковными старостами, но они могут строить церкви и изыскивать на это деньги.

— Методисты позволяют женщинам проповедовать, — заметил капитан Джим.

Мисс Корнелия бросила на него свирепый взгляд.

— Я никогда не утверждала, что у методистов нет здравого смысла. Я говорю лишь, что я сомневаюсь, много ли у них истинной веры.

— Я полагаю, что вы, мисс Корнелия, сторонница предоставления женщинам избирательного права, — вмешался Гилберт.

— Я отнюдь не жажду права голоса, поверьте мне! — презрительно заявила мисс Корнелия. — Я прекрасно знаю, что это такое — доделывать за мужчин их работу. Но довольно скоро, когда мужчины поймут, что завели мир в болото, из которого никогда не смогут его вывести, они с радостью дадут нам право голоса и переложат свои заботы на наши плечи. Вот их тайный замысел! Хорошо, что женщины так терпеливы, поверьте мне!

— А как же Иов[21]? — напомнил капитан Джим.