Читать книгу - "Белый сокол - Стюарт Харрисон"

Майкл огляделся.

— Пожалуй, — сознался он.

— Я так и знала. — Она подошла к прилавку и поставила на него свою сумочку. Теперь Майкл вспомнил, что видел ее на кладбище неделю назад. — Ты и впрямь полагал, что у тебя пойдет дело? — спросила она.

Майкл покачал головой:

— Нет.

— Я надеялась, что ты это скажешь. Не хотелось бы думать, что столько времени и усилий, не говоря уже о деньгах, потрачено впустую просто по неведению. — Она с улыбкой протянула ему руку. — Меня зовут Элинор Гроув, хотя мое имя тебе, конечно же, ни о чем не говорит. А ты, разумеется, Майкл.

— Верно. — Он пожал ее руку. — Вы хорошо знали моего отца?

— Настолько хорошо, насколько можно знать другого человека. Хочешь, расскажу тебе о нас с ним?

Майкл предложил женщине стул.

— Кофе не хотите? — спросил он. — Нас вряд ли побеспокоят.

Элинор сказала, что познакомилась с его отцом, когда Майклу было лет пять.

— Мы не собирались влюбляться друг в друга, — говорила она. — Так вышло.

В ее голосе не было виноватых ноток, да и по тому, как она смотрела на Майкла, вряд ли стоило ждать от нее извинений.

— Я хотела, чтобы твой отец оставил твою мать, — продолжала она, — хотя понимала, что для тебя это будет потрясением. Я была готова к тому, что ты меня возненавидишь.

— Да, наверно, я возненавидел бы вас, — тихо произнес Майкл.

Она вскинула брови:

— А знаешь, я тебя представляла совсем другим.

— Каким же?

Она смущенно улыбнулась.

— Пожалуй, не столь самоуверенным.

— То есть немного сумасшедшим? Как моя мать?

Улыбка исчезла с лица Элинор.

— Джон уговаривал ее обратиться к психотерапевту, но она, конечно же, отказывалась. Ему следовало насильно поместить ее в лечебницу. Я всегда ему это говорила.

Майклу странно было слышать имя отца из уст постороннего человека.

— Почему же отец не ушел от нее? — спросил он.

— А ты разве не знаешь? — удивилась Элинор. — Из-за тебя. Он как-то попытался уйти и сказал твоей матери, что заберет тебя с собой. Он боялся, что она запретит ему видеться с тобой, если ты останешься с ней. А потом, прежде чем ты мог сообразить, что происходит, она настроила тебя против него. — Элинор не удавалось скрыть неприязнь. — Извини. Мне не следует так говорить о твоей матери.

— Ничего. Я и сам давно это понял.

Возможно, он всегда знал, по крайней мере подсознательно, что его отношение к отцу сформировалось под влиянием наветов матери.

— Знаете, Элинор, я ведь после смерти матери ни разу не виделся с ним.

— Конечно, знаю.

— В глубине души я корил себя, и, когда пришло сообщение о его смерти, все, что я старательно хоронил в себе, начало выплескиваться наружу. Очевидно, я осознал, что теперь уж никогда не смогу помириться с ним.

— И у тебя случился нервный срыв?

— Вроде того. Только не все так просто. Были и другие причины.

Его взгляд заскользил по помещению. Ремонт магазина явился физическим выражением потребности восстановить связь с отцом. И возможно, он ее восстановил. Майкл представил себе, как отец продолжал работать здесь после его отъезда, и у него возник вопрос.

— А почему вы не поженились, когда он овдовел?

Элинор печально улыбнулась.

— Мы всегда встречались после обеда по четвергам и субботам. Это были наши дни, и мы сохранили их за собой до самой смерти Джона. Видишь ли, когда стало ясно, что Джон не покинет твою мать, я вышла замуж, но на наших отношениях с твоим отцом это никак не отразилось.

Элинор поднялась и сказала, что ей пора идти. Майкл проводил ее к выходу. Напоследок она поинтересовалась, что он собирается делать дальше.

— Не знаю, — признался Майкл. И вдруг вспомнил. — Отец делал модели кораблей. Вам известно об этом? Он часами просиживал над ними.

Она кивнула:

— Он их сжег. Устроил в саду костер и сжег.

Они замолчали, размышляя над его поступком. Сколько труда, сколько времени потрачено впустую! Майкла мучил еще один вопрос, и он не мог отпустить Элинор, не получив на него ответа.

— В тот вечер, когда умерла моя мать, он был с вами? — наконец произнес он.

Она посмотрела ему прямо в глаза:

— Нет.

— Думаете, мать и впрямь намеревалась покончить жизнь самоубийством?

— Нет, — отвечала Элинор. — Думаю, она просто боялась потерять и тебя, и мужа и таблетками пыталась заглушить этот страх. Другого выхода она не видела. Но обстоятельства сложились не в ее пользу.

— Потому что отец не явился домой в положенное время. Он ведь задерживался только по четвергам.

— Мне известно, что болтают о нем люди, — сказала Элинор. — Но я никогда в это не верила. И даже не спрашивала его. — Она не сводила глаз с лица Майкла. — А знаешь, я как будто вижу его здесь.

Майкл обвел взглядом магазин.

— Да. Я тоже.

Элинор улыбнулась:

— Он очень любил тебя. И всегда корил себя за то, что позволил твоей матери отвратить тебя от него. Говорил, что это самый тяжкий грех в его жизни. Ее он никогда не винил. Только себя самого. И на тебя он не таил обиды за то, что ты его не навещал. Разумеется, он скучал по тебе. Очень хотел познакомиться с твоей женой, хотел увидеть внучку. Но о тебе ни разу не сказал дурного слова. Помни об этом.

Элинор вышла и закрыла за собой дверь.

Сюзан работала за столом, когда дверь ее конторы отворилась. Она подняла глаза и увидела Майкла. Мысли сразу спутались у нее в голове, щеки запылали.

— Чем могу служить? — спросила она.

— Я решил продать дом и магазин, — сообщил Майкл.

Сюзан не сразу вникла в смысл его слов.

— Вы уезжаете? Уже? Вы же только что открыли торговлю.

— Меня здесь больше ничто не держит. С магазином хлопот быть не должно. Я продаю его не как предприятие, а как недвижимость. Поставщик заберет товар обратно, а помещение потянет на вполне приличную сумму.

Внутри у Сюзан будто что-то оборвалось. Она представила себе его опустевший дом. Майкл уедет, а они с Джеми останутся. Их жизнь вернется в прежнюю колею.

— А как же Кулли? — опомнилась она.

— Мы с Джеми завтра отпускаем ее.

— Завтра? И когда же вы надеетесь уехать? Дом ведь за один день не продашь.

— Я не буду ждать покупателя. Как только устроюсь на новом месте, сразу сообщу вам свой адрес. Если не затруднит, пришлите мне, пожалуйста, по почте бумаги, которые я должен буду подписать, хорошо?