Читать книгу - "Записки сахалинского таёжника - Валерий Маслов"

— Здесь итак солнышка нет, а ты окна двадцать на двадцать сделал. Бойницы. Придётся днём керосин жечь.

— Днём по тайге ходить нужно. Делай окна, какие хочешь, только не на пол стены. А потом принимайся, Тимоха, за доски и плахи.

— Понял, — парниша завёл «Дружбу», увеличил оконные проёмы в два раза, — и то ему мало показалось!

Но Васёк рядом, глаз с него не спускает. Расширить дверной проём начальник не дал.

— Васёк, набьются доски и бруски, получится узкий проход, — Тимоха абсолютно прав.

— Не застрянешь. Знаешь что, Тимоха? — Поставь печку под ёлкой и живи на улице! Дверь не трогай — не доводи до греха! Иди, вон, доски делай.

Ребята улыбаются, Николай смехом заливается. Он человек смешливый, жизнерадостный, положительные эмоции в себе не держит.

Напилил парниша досок, плах. Поставили печку. Настелили потолок, опять же, брёвнами, окантованными с четырех сторон. Накрыли пропиленовой тканью. Набросали наверх земли. Земляной слой получился сантиметров в двадцать. Сверху накрыли полиэтиленом. Крыша прямая, — к весне крыша потечёт возле трубы! Иначе и быть не может, ведь строительством руководил Васёк. Построили будку, а не зимовьё!..

Васёк натянул на оконные проёмы новенький полиэтилен. Сколотил дверь, навешивать пока не стали. Нары и стол решили сделать завтра, перед уходом. Если мебель построить сегодня, то невозможно будет разместиться в избе впятером. И вечер подкрался незаметно, — пора работу заканчивать. В новом зимовье — как в землянке сырой: запах свежего леса, запах земли, темно, как… не стоит продолжать.

Сели ужинать, мясо доедать без хлеба (уж рассказывал, кто хлеб сожрал). За ужином Витёк всех удивил: выставил три бутылки портвейна «Кавказ», емкости по ноль-семь литра. Васёк с Тимохой чуть не подпрыгнули — не стали скрывать свою радость. Зачем и перед кем скрывать?..

Гоша не тот человек, — он и ухом не повёл. Хотя, любитель выпить, да ещё какой любитель! — Через десять лет станет профессионалом! Гоша перед Васьком марку держит. Может, показывает, что он не злостный пьяница, как, например, Васёк или Тимоха?.. — Время расставит точки над и.

Ну, Витёк! — Столько дней молчать, с собой таскать три лишних килограмма!..

Говорят, красное вино к мясу — в самый раз. Пролетариату по барабану, что пить и чем закусывать. — Можно вообще не закусывать! А вот вообще не пить — это уже не пролетариат. Об этом-то Михаил Сергеич не подумал, когда внедрял антиалкогольный закон…

Выпили вино. — Ещё бы три раза по столько! Спасибо Витьку и за это! Хорошего должно быть помаленьку, — а то в обыденность войдёт.

Избушку обмыли, — Витёк специально для этого случая берёг вино.

На пятый день работы сколотили нары, стол. Подпилили дров, выработали весь бензин. Охотники-строители забирают бензопилу с собой. Теперь Десновское зимовье можно назвать базовым.

Дверь в избу — с южной стороны, смещена влево. Одно окно смотрит на запад, другое, торцевое, — на север. Заходишь в избу, — в правом углу, в яме, печка стоит. Васёк решил, что так будет теплее. (Сделал для себя мину замедленного действия! — Через пять лет мина сработает: охотовед из-за этой ямы кипятком обварит ногу, обварит конкретно). За печкой — широкие нары для двоих, на торце от окна — длинный узкий стол, за ним, у западной стены, — узкие нары, очень узкие.

Васёк сказал, что это будет его место. Занял Тимохину сторону. Что сделаешь? Он — хозяин здесь! Парнише совестно просить свою сторону. На базовом зимовье Васёк уступил ему его сторону. Когда лежишь на спине, а по правую руку стена, — независимо ни от чего сон спокойней! Почему так, — парниша сам не знает. Западное окно чуть ли не напротив печки. Над окном сделали полку. Вот и всё, что наработали за пять дней. Изба на три спальных места.

Пошли на базовое зимовье. Сделал дело — гуляй смело. Теперь охотники будут гулять: днями носиться по тайге. Обратно шли не спеша. До устья Второго ручья управились за три часа, — неплохо. Вышли на Десну, — можно сказать, что дома!

Собака Дик на махах рванула вперёд. Бегает курцхаар, если, конечно, захочет, очень быстро! Ходули у пса длинные, — на то он и гончак. На этот раз Дик захотел бежать, — кобеля как ветром сдуло. Собаки немножко озверели: за время постройки избы кормили их чисто символически, чтоб с голодухи не набросились на людей.

Одна Мурка сытая. Нет, она ничего не своровала, поблажек ей никаких не было. Мурка мышкует здорово, — еще в детстве научилась, жизнь заставила. Может с соболем соревноваться по добыче мышей!..

На базовом зимовье на улице стоит ведро собачьего бульона. Дик, наверное, вспомнил об этом ведре, а, может, и не забывал. Как говорится, хвосты нужно рубить, — быстрей прибежать, да одному вылакать ведёрко. Если идти со всеми, — бульон поделят на четверых, еще и люди приложатся. Так что нужно поспешать!

А что, бульон солёный: когда варится мясо, обычно бульон немного пересаливают, чтоб мясо лучше взяло соль. За пять дней в ноябре месяце на улице с бульоном ничего не случится, — поэтому и оставили ведро на улице. Тимоха бы выпил кружку-другую разогретого бульончика! Остальные тоже бы не против испить бульончика…

Кто мог знать, что Дик пойдёт на такой шаг, крокодил ушастый в крапинку! Пёс умный, умней всех бригадных собак вместе взятых. Продуманный пёс, имеет чуть ли не логическое мышление, особенно, на счет где бы как бы что бы схарчить.

Когда пришли на зимовьё, — возле кострища валялось пустое ведро из-под бульона. Совершенно чистое ведро! — Ни одна экспертиза не докажет, что в ведре был мясной бульон. Собачатина долго варится, на стенках ведра образуется сильная накипь, — чтоб отмыть ведро, его нужно замочить. Крышка тоже чистая. Дик моет за собой посуду на пять с плюсом и без всякого замачивания!..

Из пихтового подроста доносится хруст. Туда бросали запчасти от «барана» — голову, рога, копыта и требуху! Парниша ради интереса сходил, посмотрел, чем это Дик так аппетитно хрустит. — Уже нет никаких запчастей от «барана»! Дик голову догрызает. И так на парнишу посмотрел, — мол, лучше уйди от греха подальше.

— Ладно, припомню! Я тебе, собака дикая, устрою светлое будущие. Ты у меня за всё ответишь! — пообещал Тимоха. А Дик слушает да ест.

Это же надо — выдуть почти полное двенадцатилитровое ведро бульона, сожрать весь ливер, лапы, хвост и голову! Куда всё влезло? А ещё голубая кровь, москвич, родословная!..

Самое интересное было под вечер, в сумерках.

Горит костёр, ужин варится. Если варить на печке, в зимовье потолок поднимется от жары. Когда жарко, сон плохой. Дик постоянно греется возле печки, возле костра. Зима, лето — ему без разницы, всё равно греется.

Курцхаар подошёл поближе к костру, сел в сторонке. Он Тимоху знает: лучше ему не мешать, — кто мешает, того бьют. Тимоха варит ведро супа (он здесь за завхоза, а также выполняет функции шеф-повара), бахнул в ведро две банки тушенки. Дело подходит к завершению процесса, запах от ведра вкусный пошёл.