Читать книгу - "Великие перемены - Герберт Розендорфер"

Но книгу нам найти не удалось.

* * *

Если я хочу изобразить в полном объеме мир большеносых в городе «Большое Яблоко», я ни в коем случае не должен пренебречь и описанием того, что там едят и пьют. (Надеюсь, что ты уже поел и переварил пищу, прежде чем начнешь читать дальше. В противном случае повремени с чтением.)

Я раньше уже писал тебе, что большеносые — выдающиеся мастера охлаждения. Сделать горячим — это никакое не волшебство, для этого достаточно разжечь огонь. Но как охлаждают! Я не хотел бы наскучить тебе подробностями, признаюсь лишь, что сам я не совсем понимаю, как это происходит. Во всяком случае они это умеют. А большеносые из «Большого Яблока» прямо-таки наслаждаются, охлаждая все подряд. У них есть приборы, посредством которых они в самое жаркое лето могут изготовить маленькие кусочки льда. Они, правда, быстро тают, но большеносые так же быстро изготавливают все новые и новые кусочки льда и при каждом удобном случае суют их в стаканы и бокалы, и от этого никуда не деться. Однажды я в одной вечерней харчевне (она здесь называется «Ба») заказал бокал напитка Шан-пань Мо-те. Бац, и вот уже целая пригоршня ледяных кубиков в бокале. Я прохрипел хозяину Ба: «О, высочайшие заоблачные горы мудрости и ума! О, отец отцов всех хозяев Ба, пожалуйста, дай мне другой бокал Шан-пань Мо-те — без льда!» Он мрачно посмотрел на меня, забрал Шан-пань Мо-те обратно и дал мне другой бокал. На какое-то мгновение на его лице отразилось полное отсутствие мыслей и его рука опять потянулась к большой миске с кусочками льда, чтобы все же насыпать их мне в этот бокал. Я вскрикнул.

«Пардон», сказал он, но посмотрел на меня еще более хмуро. Я выпил один бокал, потом второй, и все без льда. Когда пил третий, то заметил, что не только хозяин Ба, но и оба его коллеги и постепенно все остальные посетители с недоумением уставились на меня, а когда я заказал четвертый без льда, хозяин Ба не смог этого больше выдержать, бросил пригоршню кубиков в другой бокал и поставил его, чтобы как-то успокоиться, рядом с моим, в котором льда не было.

Но главным напитком людей империи Ю-Э-Сэй является вовсе не Шан-пань Мо-те, а другой, неописуемо отвратительный. Я его как-то раз попробовал и могу себе представить, что такой вкус имеет свежераздавленная собака с сахаром. Он тоже коричневый. Господину Ши-ми, которому этот напиток тоже не нравится, пришли на ум другие вкусовые сравнения, которые я упоминать не стану, потому что не хочу нарушать приличий.

А поистине главную радость они находят в услаждении коровьим молоком. Образно говоря, оно стекает вниз по фасадам скребущих небо домов, и люди Ю-Э-Сэй слизывают его оттуда.

Что касается твердой пищи, то самая любимая для них та, которую и пищей-то не назовешь: это шары из клейкого теста размером почти с кулак (если их бросить на землю, они подскакивают вверх), в середине их разрезают и кладут туда кружочки того самого красного водяного фрукта из недоброй памяти шестнадцатислоновой Ma-шин, один зеленый листок и несколько колец сырого (!) лука, а также — к сожалению, никакое другое сравнение мне не приходит на ум — кусок рубленого мяса, цветом и формой похожего на размягченные собачьи экскременты.

Это мясо (я его один раз попробовал) тоже не имеет абсолютно никакого вкуса, его поливают густым красным соусом, совершенно безвкусным. Эти шары называю Хам-бу-ге, что явно связано с одним большим городом в Империи K°. Вообще мне представляется, что люди из Ю-Э-Сэй все свое остроумие употребляют на то, чтобы полностью лишить свою еду какого-либо вкуса. Упомянутый красный соус вполне этому способствует. Он называется Ке-чу и является чем-то вроде герба Империи Ю-Э-Сэй. И я не слишком удивлюсь, если в один прекрасный день — надеюсь, что меня здесь уже не будет — этот Ке-чу задушит всю страну Ю-Э-Сэй. Вполне очевидно, что люди толстеют и жиреют именно из-за него, потому что нигде, даже в Либицзине, я не видел так много неимоверно толстых людей, как в городе «Большое Яблоко». Возможно, что эти неописуемо жирные шары, катящиеся по прекрасным улицам города, появились в связи с пристрастием людей Ю-Э-Сэй к сахару. Ведь если они не посыпают кушанья невероятным количеством сырого лука, то обязательно добавляют в них огромную порцию сахара. Здесь есть лавки, на прилавках которых возвышаются прямо-таки горы изделий из сахара всевозможных ужасающих цветов.

Очень часто эти изделия прилипают к зубам или склеивают рот толстыми нитями. Здесь делают и пирожные. Если какое-нибудь из них упадет тебе на ногу, будешь хромать четыре дня. Но большеносые едят их. Мне представляется, что в связи с этим их желудки опускаются до самой нижней границы тела. Наверное, этим и объясняется их шаркающая походка.

И далее: с большой предосторожностью, чуть плутовски улыбаясь при этом — господин Ши-ми привел меня в некий квартал «Большого Яблока». Я окаменел от изумления. Если бы тамошние люди не были одеты по-большеносому, я бы подумал, что попал в Срединное царство. «Да, — засмеялся господин Ши-ми. — Ваших соотечественников очень много и в «Большом Яблоке» и вообще в Ю-Э-Сэй. Здесь их называют «Чай-ни». Я попытался поговорить с некоторыми из них… но почти ничего не понял. В чем тут было дело, я не знаю: то ли за тысячу лет наш язык настолько изменился, то ли я по несчастью наткнулся на людей с юга — не знаю, не знаю. Мы заказали еду, но ничего привычного для меня там не было. Красный соус добрался и до этих мест. Должен признаться, что в этом мире мне было еще более неуютно, чем в общем и целом в мире большеносых.

В городе «Большое Яблоко» я пробыл почти целый лунный месяц. За это время я выучил язык этих людей в достаточной степени, чтобы изъясняться, и занялся изучением фактов.

Потом я вернулся при помощи искусственного Летающего Дракона обратно, а именно в Минхэнь. И вот я опять в привычной для меня стране, где чувствую себя почти как дома. Но мне не терпится написать о том важнейшем для себя, что я узнал в Империи Ю-Э-Сэй, что может разъяснить, на чем держится этот далекий будущий мир изнутри и более того: что этот мир изнутри раздирает.

В связи с тем, что я считаю свои соображения чрезвычайно важными, я пишу их красными чернилами.

Приблизительно сто лет назад Империя Ю-Э-Сэй стала самой могущественной империей в мире. (Ее называют также, как я уже писал тебе раньше, А Мей-ка; но Ю-Э-Сэй будет точнее.) Здесь больше денег, чем во всех остальных империях вместе взятых, а если в Империи Ю-Э-Сэй упадет на землю камень, то это тут же отзовется громом повсюду по другую сторону моря.

Империя Ю-Э-Сэй самая прекрасная, самая могущественная, самая блестящая, и все люди в Империи Ю-Э-Сэй свободны и счастливы.

Так они говорят.

Империя Ю-Э-Сэй — а так как это пример для всех остальных, то все, что можно было там увидеть, относится и ко всем — запущенное стойло. Жесткое выражение?

Вначале, двести лет тому назад, это было прибежище свободы, и именно там изобрели нечто благородное, что называется «народовластием». Как говорилось в чрезвычайно благородном заявлении, все должны быть равны перед законом, и в государстве ни в коем случае не должно происходить ничего такого, что противно человеку.