Читать книгу - "Каменная баба - Илья Бояшов"

Она не способна к нормальному отдыху – ей все время нужно что-то делать.

Она исключительно практична и приземлена, но при всей своей приземленности и цепкости удивительно, невероятно, неслыханно наивна. Способная повесить гири на любые крылья, опутать цепями любого ангела, не мытьем, так катаньем пригнуть мужчину до полного его огорчения (русская женщина – большой мастер на подобные трюки), тем не менее она всегда, везде, во всех своих возрастах стопроцентно клюет на удивительное по своей глупости клише – пресловутые мечтания «о сказочных принцах», «парусах» и «капитанах Греях» в ее сердце будут если не пылать, то, по крайней мере, тлеть вечно (я знавал старушек, совершенно трогательно все еще поджидающих подобные паруса и подобных молодцов). Ее не обманешь ни в чем ином, но стоит только притвориться принцем, пусть даже совсем бездарно набормотав о «кораблях» и «далях» – дело в шляпе. (Турки, кавказцы и прочие восточные ухажеры этим бесстыдно пользуются и никогда не остаются в накладе.)

Это ее, пожалуй, единственная ахиллесова пята.

В остальном она безупречна. Настоящий локомотив, прицепившись к которому можно безбедно существовать. Многие отечественные мужчины («мужчинки», как пренебрежительно отзывается о нашем обмелевшем племени русская женщина) так и делают. И существуют.

Она бывает забавна.

Она бывает буйна.

Особо отмечу площадную грубость, иногда прорывающуюся в ней.

Отмечу сочетающиеся в ней одновременно злость и жалость, бессребреничество и жадность, ум, острый, как осока, и невероятную тупость: все эти противоречия уживаются в бабе удивительно трогательно.

Русская женщина даже способна какое-то время быть верной женой, но когда уж попадает вожжа под хвост – пошла писать губерния! Если она захочет гулять – ничем ее не остановишь.

По самой сути своей она совершенно свободна (правда, неслыханная свобода эта не всегда идет ей на пользу).

Космополитизм ее удивителен. Разочаровавшись в отечественных избранниках (которых, к слову сказать, она сама же, по образу и подобию своему, столько лет выводила в домашних и школьных инкубаторах), русская женщина, как только открылись границы, отважно бросилась в мир, готовая свить гнездо где угодно и с кем угодно, лишь бы было все то же, столь лелеемое в ее грезах, плечо. Она напрочь лишена даже капли расизма и ксенофобии и с удовольствием повяжет себя хоть с папуасом. Более того, приспособляемость ее к чужим континентам и странам, как и к неведомому ранее образу жизни, поистине уникальна. Не проходит и нескольких лет, как с китайским мужем она становится похожа на китаянку, с французским – на француженку, что уж говорить об американцах со шведами! В Канаде она лихо рассекает на собственном авто по Монреалю, активно входит в бизнес и лет через пять-десять распевный славянский акцент ее уже почти незаметен. В Арабских Эмиратах с не меньшим энтузиазмом носит паранджу, словно крольчиха плодит детей (хотя на родине отечественному муженьку вряд ли бы подарила больше двух чахлых наследников), быстро набирает столь уважаемый в тамошних краях вес (я имею в виду фигуру) и находит себе дело на женской половине дома. Патриотизм ее моментально улетучивается, стоит ей только приземлиться в Барселоне или Хургаде: после мыканья по своей несчастной Родине, она согласна жить хоть с эскимосами на Аляске, и ассимилируется с удивительной быстротой, жадно хватая местные язык, обычаи и повадки. И если уж сама она, выходя замуж за шотландца, совершает удивительную метаморфозу, становясь настоящей шотландкой, то о потомстве и вообще речи не идет: дети ее уже в первом поколении, в зависимости от места обитания, есть самые настоящие индийцы, индейцы и румыны. Возможно, тут кроется некая традиция. Попадая на чужбину, русские люди в своем подавляющем большинстве вообще отличаются стремлением как можно быстрее и без остатка раствориться в чужом народе (никакими серьезными общинами, подобными арабским во Франции и турецким в Германии, здесь и не пахнет – живя за границей, особенно на Западе, мы словно стыдимся несовершенности и второсортности и искренне стремимся забыть московское или вологодское прошлое, более всего на свете желая как можно быстрее превратиться в стопроцентных немцев, голландцев и англичан). Так что уж говорить о нашей знаменитой каменной бабе, сама природа которой столь приспособляема и виртуозна: здесь ассимиляция и вживание идут такими темпами, что дух захватывает.

В итоге – полное ее растворение в мире («всечеловечность», как любил говаривать Достоевский).

Но не все так просто! У одного моего знакомого писателя есть друг-швейцарец, который три (три!) раза женился на русских дамах, а в последний (четвертый) выбрал себе соотечественницу. Швейцарец признавался: «Русские жены – убийцы!»

Бедняга, он не читал эту книгу и это интервью – и, разумеется, пытался качать права, вместо того чтобы сразу выкинуть белый флаг. Впрочем, так ему и надо!

Вопрос:

И, наконец, последнее… Что касается вашей каменной бабы, не есть ли она некая квинтэссенция Галины Вишневской, Нонны Мордюковой, Людмилы Зыкиной, Юлии Тимошенко и, наконец, самой Аллы Борисовны?

Ответ:

Вне всякого сомнения, о чем с самым искренним почтением к вышеперечисленным и признаюсь…