Читать книгу - "Лилит (сборник) - Алексей Мефодиев"

– Спасибо, я обычно не пью.

– Ну как знаешь, – а я выпью.

Я ей даже доужинать не дал – в постель потащил. На утро я опять на работу, а она спать одна осталась. Днем она за кое-какими вещичками своими съездила. Вечером все опять повторилось. И как-то так само сложилось, что она у меня прижилась вроде. Незаметно это как-то вышло. И вот за ужином она мне как-то и говорит:

– Слушай, Валера, меня сегодня на улице остановили.

– Кто остановил? – спрашиваю.

– Милиция. Проверка документов. Так я еле отбрехалась.

– Надо же, а меня никогда не останавливали.

– По мне видно, что я хохлушка.

– Как же это видно?

– У них глаз наметан, кого останавливать. Так вот, Валера, у меня прописки нет. Не сегодня, завтра в обезьянник посадить могут.

– Что за страна!

– Не могу я так больше, Валера.

– Да, дела… – говорю я и чешу затылок.

– Ты, Валера, затылок не чеши, а лучше помоги мне.

– А как же я тебе помогу-то?

– Пропиши меня к себе, и дело с концом.

А мне, неловко сказать будет, но Лариса эта к тому времени немного надоедать начала. Не созрел я видно еще для совместной жизни. А пропишешь ее, куда потом деваться?

– Нет, Лариса, не готов я еще для этого, – отвечаю ей прямо.

– Для чего? – спрашивает.

– Для семейной жизни.

– Ну что ты, Валера, разве я тебя неволю. Мне бы только прописаться для галочки. А то по улицам ходить страшно.

– Не могу я так, Лариса.

– То есть, как это не могу? Мы с тобой уж скоро как месяц живем, совместное хозяйство ведем! – повысила она голос, что никогда, между прочим, прежде не делала. Всегда тише воды, ниже травы была.

Я ей тут и сказал, чтобы она больше не кричала так, что я этого не люблю. Она в слезы. Тогда я ее обнять захотел, а она все плачет. Мне ее тоже жалко, конечно, стало, горемыку. Но прописывать ее в квартиру – это уж что-то чересчур будет. Надулась, она, конечно, но потом, к ночи, оттаяла. А на следующий день поехала к своим родственникам в Лыткарино зачем-то. Я еще подумал тогда: «Оно так и лучше будет». Но через день после работы вечером возвращаюсь, глядь, Лариса мне дверь открывает. На столе накрыто все, но не так как всегда, а празднично. И бутылка сладкого шампанского стоит. Я ее увидел и даже обрадовался.

– Что отмечаем? – спрашиваю.

– А ты что ж не помнишь?

– Нет.

– Сегодня ровно месяц, как мы с тобой познакомились.

Сели мы за стол. Она мне шампанское по бокалам разливает. Я ей говорю, конечно, что не буду, мол. Что сама она помнит, чем такое заканчивается. Но Лариса ни в какую. Села мне на колени. Грудью прижалась, и шампанское словно само в меня влилось. А она не отстает, на брудершафт требует. Я еще и еще бокал выпил. Последнее, что помню, что на столе откуда-то бутылка водки появилась, хотя у меня водки отродясь дома не было, и что кричала она на меня почему-то. А я страсть как не люблю, когда на меня голос поднимают.

Проснулся я от резкого света. Чувствую – бьют меня по зубам. Еле глаза продрал. Вижу, дома я. А надо мной каких-то два мордоворота склонились.

– Очухался? – спрашивают.

– Вы кто? – кричу.

– Конь в пальто, – один отвечает, а другой мне опять зуботычину дает.

– Вам что надо? – кричу.

– Это тебе что от нашей сестры надо, гад ты такой?

– Да вы что? От какой сестры? Перепутали, может, что?

– От какой сестры, говоришь, гад? Ларисою зовут. Не знаешь, что ли?

– Мне от нее ничего не надо!

– А чего же ты тогда так девку разукрасил? – с этими словами один верзила меня за волосы схватил, голову мою приподнял, и я вижу Лариса сидит напротив. Под глазом синяк, губа разбита, на лбу тоже синяк.

– Видишь, гад, своих рук дело теперь!

– Не я это! – кричу.

– Не он! – смеются, – это ты в милиции рассказывать будешь. По статье у нас пойдешь. Лариса все запротоколировала уже как полагается в травмпункте. Осталось только в милицию сходить. Не боись, не на дураков напал.

– Мужики, может, вам денег? Берите все. Я спьяну действительно могу в драку полезть. Но это она меня сама споила!

– Ага! Споила она его! В милиции будешь об этом рассказывать! Мы свидетели. Ты что, не помнишь, как вместе за стол вчетвером садились?

– С кем за стол? Вы что гоните? Я вас впервые вижу!

– Во дает! Впервые видит он! Сестренку нашу разукрасил и думает, это ему с рук сойдет. Мы все свидетели, понял, гад!

– Ладно, ребята, давайте это как-нибудь уладим, – залепетал я.

– Уладим! Прописывай сестру нашу к себе и прощения проси у нее. Моли ее, чтобы она с тобой жить дальше согласилась. А не то выгонит тебя из дома.

Это из моего дома меня выгнать собираются, соображаю. Вон куда дело зашло! Ну уж дудки, ребята, думаю, я вам свою квартиру не отдам, не на того напали. Так им и сказал. А они мне объяснили, что тогда сейчас в милицию идут, где у них все схвачено, а факты на лицо. И меня в тюрягу закроют, в общем.

Но вы же знаете, я парень упорный всегда был. Что решу, не отступаюсь после. А что до тюрьмы? Что ж, в тюрьме тоже люди живут, теперь я это точно знаю. Ну да ладно, заболтался я что-то, на ужин бежать пора. А мне, между прочим, за хорошее поведение, год скостили уже. И квартира при мне осталась.