Читать книгу - "Отель - мир - Али Смит"

И я ему показала.

(Что? Что ты сделала? Ну, Пенни, говори, что ты сделала?)

Огрела этого хулигана по башке своим ноутбуком.

(Что? Что? Не может быть! Женщины недоверчиво смеются, мужчины затаили дыхание.)

Да, честное слово, я огрела его ноутбуком. Он ведь тяжеленный. Я и сама с трудом в это верю. Вы же меня знаете. Я в принципе не способна на жестокость. Как говорится, мухи не обижу. Но что было, то было, слушайте дальше. Я так здорово ему заехала, что он свалился, буквально рухнул на колени. А остальные, увидев, что вожак повержен, удрали, просто удрали, поставили сумку и кейс на землю, бросили рядом кошелек и убежали, а я осталась стоять столбом посреди улицы. В сущности, я легко отделалась. Все было на месте. И сумка. И кейс. Но, конечно, когда я попыталась включить ноутбук, он оказался сломан. Такой стоит несколько тысяч фунтов. Тысячефунтовая тяжесть технического прогресса. А я разбила его о голову несовершеннолетнего хулигана.

(Смех, кто-то говорит улет, аплодисменты, поздравления, одобрительное покашливание.)

Отлично придумано, подумала Пенни, лежа на кровати. Не совсем безупречно, но сюжет закручен классически. Не то чтобы умопомрачительно, но вполне сойдет.

(А как же тот парень? спрашивает один из воображаемых знакомых под возобновившийся звон бокалов и сигаретный дым, прядями поднимавшийся над столом. Он умер? Встал и был таков? Или остался лежать у твоих ног?)

Пенни прикинула, какой из вариантов она бы предпочла. Первый: она, потрясенная героиня, стоит одна-одинешенька под дождем на улице среди брошенных вещей и слушает топот ног, удаляющийся в глубь грязного мокрого северного городка. Или: она, потрясенная героиня, но уже не одна, а рядом с поверженным (и, что не исключено, смазливым) парнишкой, который скорчился, истекая кровью на тротуаре прямо позади нее, подставив глаза ее острым каблучкам; дальше — больница, или полицейский участок, или дом его родителей, начало долгой дружбы, не знаю, что-нибудь в этом роде. Вот это было приключение. Это… Это было… Все могло…

Не важно, чем все это могло обернуться; кончилось тем, что Пенни потянулась вниз и втащила компьютер за ручку обратно на кровать, открыла, нажала старт, и тот, вернувшись к жизни, послушно загудел, цел и невредим.

Увы, все придуманные сегодня вечером слова пропали. Она не сохранила документ. И все стерлось. Вот черт. Придется начинать с начала. Вот западло, вот свинство, блин. Она с размаху дала компьютеру оплеуху, словно тот нанес ей оскорбление. Он покачнулся на мягкой постели.

Превосходно, подумала она. И тут же, открыв новый файл, напечатала. Да, превосходный. Но остальные слова она вспомнить не могла.

Через стену было слышно, как кто-то бродит по коридору и стучит во все двери подряд.

Может, самое время выбраться из этой дрянной комнатенки. Может, ей как раз и не хватало внешнего возбудителя. Может, человек в коридоре знает синоним для слова превосходный.

Она соскользнула с кровати и открыла дверь.

Простите, сказала она. Я услышала стук.

Девушка в форме горничной ковыряла дырку в стене в конце коридора.

Простите, повторила Пенни.

Девушка не обернулась, продолжая изучать стену.

Пенни заговорила снова.

Вы мне не поможете? Вы не знаете, как настроить каналы в телевизоре?

Она не сдавалась.

Извините! сказала она.

Девушка в форме подпрыгнула, повернулась и подалась назад. Молоденькая, светловолосая, почти подросток, может, лет шестнадцати, подумала Пенни. Худенькая, с темными веками, она была воплощенный идеал девушки-подростка. То, что надо, невольно отметила про себя Пенни. В трикотаже или в мехах на серии снимков «Зима в северном городе» на страницах «Лайфстайл»[31].

Девочка смотрела испуганно, того и гляди, пустится наутек по пожарной лестнице. Потом у нее сделалось решительное лицо.

У вас нет чего-нибудь острого? спросила она с акцентом.

Острого? заинтригованно повторила Пенни. Нет. Вы знаете, я безоружна.

Она улыбнулась. Девушка — нет.

Пилка для ногтей или перочинный ножик, что-нибудь с острым концом, сказала она.

Я… Я даже не знаю, сказала Пенни. Стойте. Подождите одну минутку.

Мне подойдет что угодно с острым концом, крикнула девушка ей вдогонку.

Пенни появилась из номера с косметичкой в руках. Вот, держите, сказала она. Подойдут?

Она протянула девушке свои щипчики для бровей; та взяла их и подняла повыше, чтобы рассмотреть концы. Пенни загляделась на ее взлетевшие вверх руки; какие нежные, бледные, чувственные.

Она взглянула на девушку. Та покачала головой.

Слишком маленькие, сказала она.

Пенни огорчилась. Вы уверены? спросила она. Затем вытряхнула косметичку на ковер. А ножницы сойдут? Они очень острые, сказала она, доставая маникюрный набор.

Девушка взяла их и снова подошла к стене. Поковыряла в ней ножницами.

Нет, сказала она. Они слишком тонкие, маловаты. Надо что-нибудь потолще. У вас не найдется двушки или десятипенсовика?

Нет, что вы, я не ношу при себе денег, сказала Пенни.

Взгляд девушки, полный нескрываемого раздражения, буквально обжег Пенни. Девушка вздохнула и посмотрела в сторону номера Пенни. Разве в номере нет ножа? Или, там, я не знаю, чайной ложки?

Чайной ложки? повторила Пенни. Кажется, да, в самом деле. Как это так, номер без ложки, правда? Я мигом. Подождите.

В поисках ложки она с грохотом перевернула все блюдца и чашки на подносе, а найдя, торжествующе преподнесла Девушке в Стиле Лайфстайл, сидевшей у стены в коридоре. Та взяла ложку и стала рассматривать. Глаза у нее были темные. Какая красотка. Она подняла руки и, прицелившись, вдавила ложку, как удалось разглядеть Пенни, в шляпку шурупа, торчавшего на уровне ее носа.

Да, это то, что надо, сказала девушка.

У Пенни забилось сердце.

Но она — никак — не хочет — войти — туда — поглубже. Нет. Никак.

Дайте я попробую, сказала Пенни.

Край углубления ложки был слишком тонким и изогнутым; он не подходил к прорези на шляпке. Пенни попробовала черенком. Но он был слишком толстый и тоже не годился.

Никак, сказала Пенни. Зато отверткой мы бы справились в два счета. Здесь нужна отвертка.

Девушка ухом не повела. Естественно, будь внизу отвертка, девушка пришла бы сюда с ней, сообразила Пенни. А может, она ее просто забыла. Может, ее послали наверх с поручением, а за невыполнение грозит выговор, вот она и боится спуститься ни с чем.