Читать книгу - "Давайте напишем что-нибудь - Евгений Клюев"

Все-таки надо как-то добиваться специальных художественных эффектов – без них плохо. Читателям по сердцу, когда литературное произведение действует им на нервы, особенно если нервы слабые. Например, можно описать – причем довольно скрупулезно – какой-нибудь интерьер, а потом вдруг признаться, что события, о которых пойдет речь, происходили совсем в другом месте. Или вообще… изобразить какую-нибудь ужасную сцену, а потом выяснится, что сцена эта вообще из другого литературного произведения. Так тоже очень хорошо.

Впрочем, подобным образом я только что и поступил. Конечно, Марта, будучи Зеленой Госпожой, не могла и в мыслях иметь обидеть кого-то! С нее и того хватило, что однажды в жизни она обидела муху, по вине Марты умершую не своей смертью. Даже обидеть кого-то свинцовым кулаком Егора-Булычова-и-Других (тем более что последний персонаж вовсе не из нашего художественного произведения, а из чужого) она никогда бы себе не позволила. Насчет отомстить всем и каждому за то, что кто-то сидел на брегах Невы… да помилуйте: кто ж в этом виноват, кроме самого сидевшего на брегах Невы? А то, что Марта сказала: «Буду мстить!..» – ну, сказала и сказала: пребывала, стало быть, в приятном состоянии сильного аффекта. Стоит ли с нее спрашивать, когда она сейчас в принципе сумасшедшая?

В данный момент меня гораздо больше интересует брошенный на полпути Редингот, который куда-то исчез из поля нашего и вашего зрения. Про него известно только, что он отправился восвояси. Но пора бы уж ему и объявиться.

Он и объявился – посредством телеграммы со следующим обратным адресом: «Свояси. Провинция Хоккайдо» и следующим текстом:

«ВО СВОЯСИ ВСЕ ГОВОРЯТ ТОЛЬКО ПОЯПОНСКИ ВЕСЬМА ТРУДНО ДОГОВОРИТЬСЯ РЕДИНГОСИ».

Телеграмма легла на стол справок в городе Змбрафле, поскольку, указав приблизительный обратный адрес, Редингот (Редингоси) не указал и точного прямого. На столе справок сидела Умная Эльза. Она всегда сидела на столе справок, когда не было посетителей, потому что у нее были очень длинные ноги. Безжалостно засовывая их под стол при появлении посетителей, Умная Эльза испытывала жуткие боли и даже пару раз ломала то одну, а то совсем другую из двух своих ног.

«Странная телеграмма!» – подумала Умная Эльза, но, будучи не дурой, немедленно все поняла. Речь, конечно же, шла о согласии Японии предоставить свою территорию в качестве дополнительной площади для проложения по ней одного из фрагментов Абсолютно Правильной Окружности из спичек. До сих пор Япония не была задействована в реализации самой грандиозной идеи человечества и объективно оказывалась на задворках истории. Но, видимо (как следовало из телеграммы), некий мудрый человек, а именно Редингоси, решил устранить данную оплошность и вывести страну на магистральную улицу истории, то есть вовлечь-таки бедную Японию в процесс построения Окружности. Это значило, что бедная Япония как бы переставала уже быть бедной Японией, превращаясь в один из центров мировой творческой мысли, а Окружность из спичек становилась больше, то есть правильнее – иначе говоря, совершеннее.

Вот как много поняла Умная Эльза, сидя на столе справок, но решила не делать переданную в телеграмме информацию достоянием гласности, а владеть ею одна. Она сидела на столе справок и сосредоточенно владела информацией, пока ею самой не овладела страшная скука, – и тогда Умная Эльза с отвращением выбросила информацию из головы. Между тем за информацию эту готова была бы дорого заплатить любая цивилизованная страна.

Вот тоже хороший способ строить интригу: вводишь никому не нужную, на первый взгляд, героиню, сообщаешь о ней явно никчемные подробности – и тут же переходишь к рассказу о чем-нибудь другом. Например, к рассказу о Рединготе в Японии. И пусть себе читатель весь истерзается, дожидаясь очередного появления никому не нужной героини, располагающей бесценной для человечества информацией. Читатель обожает, когда с ним так поступают. Правда, обожает, может быть, бессознательно.

Ну, что ж, дорогие мои… едемте скорее в Японию! Тем более что имеет смысл успеть к первой встрече Редингота с натуральным японцем.

Натуральным японцем оказался Японский Городовой. Впрочем, он не представился, поскольку не понял, чего от него хочет Редингот. А Редингот только и хотел, что представиться и двинуться дальше… но не тут-то было. Японский Городовой преградил ему путь огромной саблей и злобно крикнул что-то в лицо. От его крика лицо Редингота перекосилось – собственно, это и дало Японскому Городовому повод воспользоваться саблей, направив острие в область перекошенного лица. Редингот зажмурился и стал сильно походить на японца, тем самым весьма озадачив Японского Городового. Тот опустил саблю, поскольку японцев никогда не рубал, а только иностранцев, и осторожно, но вежливо улыбнулся Рединготу. Тот в ответ улыбаться не стал, ибо твердо знал: японцы улыбаются только тогда, когда у них кто-нибудь умер, – так уж забавно устроен этот древний народ. Потому Редингот – чтобы Японский городовой не ровен час не подумал, будто у нашего героя кто-то умер, – начал истерически рыдать, желая тем самым показать свою веселость и беспечность, а Японский Городовой сказал: