Читать книгу - "Шотландия: Путешествие по Британии - Генри Воллам Мортон"

Немногие люди изображались в описаниях в виде такой злой карикатуры, как Пол Джонс; и его это терзало. Помимо всего прочего, он жаждал популярности, похвалы — а его ненавидели и очерняли.

Любопытно, что бунтовщики, не обладавшие его силой характера или способностями, встретили большую благосклонность времени, стали национальными героями. Вероятно, его величайшая вина состояла в том, что он был шотландцем, который никогда не выказывал привязанности к родной земле.

Но рассматриваете ли вы его как «пирата» — хотя я отказываюсь понимать, как первый офицер, вышедший в море под звездно-полосатым флагом, может быть «пиратом», — или считаете бандитом, факт остается фактом: Джонс был потрясающим моряком и, на мой взгляд, одним из самых интересных людей, внесенных в свиток славы Гэллоуэя.

7

Аббатство Дандреннан вздымает разрушенные арки в нескольких милях от устья Солуэй. Старинные надгробия тонут в траве, они изъедены ветрами и дождем, кое-где жмутся к замшелым стенам, и на них еще можно различить полустертые силуэты мертвецов. Деревня Дандреннан, одинокий ряд домиков, вытянута вдоль невысокого холма и отстоит на двадцать миль от водоема, а вдали синеватыми складками простираются горы Камберленда. Кажется, они совсем близко, так что в ясные дни можно различить на их склонах белые фермерские строения и небольшие, ярко-зеленые поля.

Вы просите ключ и направляетесь по крутой тропинке, чтобы войти в руины великой церкви, которую во славу Божию в 1142 году возвел Фергус, король Гэллоуэя. Здесь обосновалась колония монахов из Риво, Йоркшир. Сторож не побеспокоит вас обычными намеками на то, что пора уходить, так что сможете бродить там, сколько пожелаете.

Думаю, следует посидеть подольше в прекрасном здании, где некогда жили монахи, а теперь через рухнувший потолок видно небо, и вспомнить величайший момент в истории этого аббатства — последнюю ночь, которую Мария Стюарт провела в Шотландии…

Через одиннадцать дней после того, как молодой Уилли Дуглас похитил ключ от замка Лохлевен и перевез королеву, после одиннадцати месяцев заточения, по воде на свободу, вокруг нее собрались дворяне, чтобы дать бой при Лэнгсайде.

Это произошло несчастным утром 13 мая 1568 года. Мария, королева шотландцев, сидела верхом, обозревая окрестности деревни Лэнгсайд, в нескольких милях от Глазго. Через три четверти часа она бросится прочь, в гонке пытаясь сохранить жизнь. Ее армия будет окружена. За ней отправится погоня. Лорд Херриз направит ее в Гэллоуэй. И она увидит эту унылую землю во второй раз и будет смотреть на нее сквозь слезы.

За первый день она проскакала 60 миль. Когда лошади устали, их отпустили, и беглецы прятались в вереске. Они передвигались только по ночам. Они скрывались в узких горных долинах и в пещерах. Голова Марии была выбрита, она носила темный парик. Когда миновали очередной мост, спутники его разрушали; так, мучительно, побежденная королева добралась от высот Гэллоуэя до гостеприимного берега Солуэя.

Не существовало больших оптимистов, чем Стюарты. Даже в тот миг, скитаясь, словно цыганка, по горам, молодая, двадцатишестилетняя женщина была полна новых надежд. Она отправится к своей кузине Елизавете, и вместе они разработают план действий. Мария всегда хотела встретиться с Елизаветой. В поражении и отчаянии ее сердце вновь обратилось к успешной кузине, повелительнице Англии.

Она остановилась в домике, уставшая как собака. Там нашлись только вода и овсянка. Мария позвала бедную женщину, поблагодарила ее за гостеприимство и спросила, что может сделать для нее. (Стюарты всегда вели себя истинно по-королевски в период бедствий.) Женщина ответила, что мечтала иметь собственный дом, и королева сказала, что он будет принадлежать ей.

Историки удивляются, каким образом в канун полного провала, в последние часы пребывания в Шотландии, она могла оказывать подобные милости. Вероятно, лорд Херриз, главный землевладелец региона, присутствовавший при этой сцене, обещал исполнить волю королевы.

В Дандреннане ее встретили монахи. История гласит, что Мария провела последнюю ночь в этом аббатстве, но, согласно легенде, она нашла кров вне стен монастыря. Предание рассказывает, что бедная королева, одинокая, измученная и терзаемая напастями, которые безжалостно преследовали ее, нуждалась в человеческом участии. После битвы при Лэнгсайде при ней не было придворных дам. Она направила их в разные стороны, чтобы запутать преследователей. Теперь она осталась одна, наступала ночь. Она заметила маленького мальчика и попросила о ночлеге. Так что королева шотландцев провела последнюю ночь на своей земле, согреваясь вместе с неизвестным ребенком.

Вероятно, ее последнее совещание состоялось в ныне разрушенном здании аббатства Дандреннан. Можно вообразить, как измотанные гонкой и пешим переходом последователи умоляли ее остаться в укрытии в собственной стране. И можно представить, как она, такая странная после бритья головы, в темном парике, упрямо твердила о новой, засевшей в сознании мечте насчет дружбы с Елизаветой. Неподалеку от аббатства есть место, называемое Порт-Мэри, это большой камень, омываемый приливами. Говорят, от этого камня утром королева отправилась на рыбацкой лодке в Англию.

Мужчины преклонили колена перед королевой шотландцев, которая прощалась с Шотландией. Аббат благословил ее, а монахи молились. Она вернется из Англии с победоносной армией!

Но, должно быть, какой-то намек на ее печальную участь, на девятнадцать предстоящих лет заточения, на плаху Фодерингэя мелькнули перед архиепископом Сент-Эндрюса: когда лодка отчаливала, он по пояс вошел вслед за ней в воду и схватился обеими руками за планшир, умоляя королеву остаться в Шотландии.

Но ветер уже наполнял парус. День был бурный. Приходилось идти против ветра и прилива в течение четырех часов, а затем впереди замаячили синие горы Камберленда. И королева ступила на берег…

Полагаю, что в ясный день прибрежная дорога от Дандреннана до Балкари-Пойнт — одно из самых прекрасных мест в Гэллоуэе. В сторону суши простираются зеленые, волнистые холмы, поросшие вереском, а над водой виднеются контуры гор Англии — мягкие линии, синие, словно дым.

Но, каким бы замечательным ни был день, сколь бы мягко ни дул солоноватый морской бриз, невозможно увидеть лодку, что идет в сторону Англии, и не испытать смутную тоску, не почувствовать укол в сердце.