Читать книгу - "Дочь пекаря - Сара Маккой"

Внизу мама приветствовала покупателей и принимала заказы.

Элси глянула на дверь, послушала, не идет ли кто, вылезла из теплой постели и взяла ключ. Пол оказался теплее, чем воздух, он приятно грел ступни. Поворот ключа в замке.

– Тобиас? – прошептала она.

Широкая стенная панель в дальней стене сдвинулась, и получилась щель.

– Пастернаковый суп, – сказала Элси.

Из щели вылез Тобиас в толстом вязаном свитере, висевшем на нем, как платье. Папа уже не носил этот свитер – папин живот давно его перерос. Свитер валялся в гардеробе, и папа не заметил пропажи. В верхних комнатах было холодно – не хватало еще, чтобы Тобиас подхватил простуду, расчихался и выдал себя.

Она убрала с тарелки хлеб, налила супа, разломила пополам булочку и намазала маслом:

– Бери.

– Это для тебя? – прошептал Тобиас.

– Для тебя, – покачала головой Элси.

Глаза у него засверкали.

До сего дня Элси не могла есть ничего, кроме чая, бульона и брецелей, которые приходилось рассасывать, и Тобиас питался так же. Но если Элси на такой диете худела, то щеки Тобиаса неожиданно округлились, порозовели, да и тело тоже – теперь он больше походил на мальчика, чем на привидение. Хотя он почти не говорил, Элси к нему привязалась, как в детстве к воображаемым эльфам в сараях и платяных шкафах.

– Ешь у себя, там безопаснее, – велела она.

Тобиас кивнул, на цыпочках прокрался к стене и шмыгнул внутрь, захватив с собой тарелку.

Так повелось у них с Рождества. Сначала Элси паниковала всякий раз, как родители заходили измерить ей температуру; сердце колотилось, и она обливалась потом с головы до пят, отчего болезнь казалась еще серьезнее. Когда приехал доктор Йоахим, она от ужаса чуть не потеряла сознание. Но Тобиасу словно Бог помогал. Даже Элси о нем забывала. Только когда ее мучил кашель и становилось тяжело дышать, Тобиас выходил, давал ей попить и напевал вполголоса, утоляя боль. Она старалась забыть, что он еврей. Так проще. Но как же она посмела его спрятать?

В лихорадочном бреду ей мерещилось, что она вызывает гестапо, рассказывает, что обнаружила мальчика у себя в стене, и спасает себя и всю семью, и власти ее награждают. Но она просыпалась от тихого пения Тобиаса и ужасалась страшным мыслям. Нет, теперь она не может его сдать. Все изменилось. Теперь они друг другу не чужие.

Она делила с ним хлеб и показывала интересные штуки, которые хранила в нише. Ему больше всего понравилась реклама техасских печеных бобов: ковбой едет по полю, заросшему подсолнухами. Тобиас писал пальцем на его улыбающемся лице: С-Ш-А. Еще у нее была булавка с эдельвейсом, афиши с Джин Харлоу, Мирной Лой и Уильямом Пауэллом; «Воля мальчика» с оторванной обложкой; банка гальки с югославского пляжа; пузырек розового шампуня и нераспечатанная плитка шоколада «Риттер спорт». Боясь, как бы Тобиас его не съел, Элси предупредила, что у пекарей на шоколад особый нюх и мальчика тотчас обнаружат. Но за первую неделю Элси убедилась, что мальчик не прожорлив.

Через несколько минут он протянул ей из укрытия пустую тарелку. Элси вылезла из-под одеяла и забрала ее. Кольцо под лампой отбрасывало на стену пятнышки красного света. Элси так и не привыкла к рубиновому сиянию. Принять предложение пришлось внезапно.

Назавтра после Рождества гестаповцы вернулись. Тобиаса не нашли, и им приказали все обыскать при свете дня. Топот сапог на лестнице вывел Элси из беспамятства.

– Она больна! – кричал папа.

Солдаты вошли в спальню с ружьями наперевес. Свет резал Элси глаза, казалось, в комнате видны все тайные углы. Элси натянула на себя одеяло, в бреду и ужасе захныкала.

Один солдат топал по углам, стучал по стенам прикладом. Другой заглянул под кровать, в гардероб, вывалил на пол платья и свитера.

– Ну довольно… – попросила мама.

– Мы должны везде проверить, – ответил солдат и направился к дальней стене.

– Нет! – проговорила Элси, стараясь не раскашляться. – Я невеста подполковника Йозефа Хуба. Если вы сию же минуту не уйдете, вас накажут за неуважение к нашей семье.

Солдат посмотрел на штандартенфюрера, тот махнул рукой, и гестаповцы вышли вон.

Мама и папа потеряли дар речи.

– Невеста? – переспросил папа.

Так и было принято решение.

Золотое кольцо с рубинами впечатлило родителей. Ничего подобного у них в доме не водилось. Мама предположила, что Йозеф купил кольцо в Париже, но Элси-то знала правду.

И вот теперь она опустилась на колени у стены:

– Тобиас?

Стенная панель чуть сдвинулась.

– Ты умеешь читать на иврите? – Она сняла кольцо. – Что здесь написано?

Из щели вылезла рука. Тобиас взял кольцо, повернул к пыльному свету.

– Ну? – спросила Элси.

Молчание.

– Слишком потертое?

– Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой – мне[31]. – Голос ясный, певучий. – Песнь Песней.