Читать книгу - "Загадай любовь - Ася Лавринович"

– Ну почему же сводные, – ответил Макеев. – Единоутробные. У нас разные отцы, но одна мать.

– А-а, – протянула я. И замолчала. А что еще говорить? Видимо, Макеев – ребенок от второго брака. Тогда вполне допускаю, что маленький Антон мог невзлюбить младшего братишку. И мало ли, какие причины были для развода. Вот у Казанцевой, например, родители разошлись, когда ей было пять. И она своего отчима ненавидит. Хотя и ее биологический папаша – редкостный козел. Когда он ушел из семьи, все перекрестились. В общем, Янкина мама явно не умеет влюбляться в нужных мужчин. А я? Я умею?

– А сейчас ты живешь с мамой и отцом? – спросила я.

– Я живу с мамой и отчимом – Золотухиным Владимиром Владимировичем.

Тогда я ничего не понимала. Макеева явно веселило мое замешательство, хотя улыбка у него и была какая-то печальная.

– Твоя мама вернулась к отцу Антона Владимировича?

Тимур откинулся на спинку дивана и начал свой рассказ:

– Понимаешь, Наташа, в жизни бывают такие ситуации, про которые ты сказала бы: «Не может быть!» – такое могло произойти только в кино. В какой-нибудь дурацкой мелодраме, которую любят смотреть по телевизору некоторые женщины. Но в жизни иногда происходит все покруче, чем в фильмах. Моя мама от отца твоего обожаемого Антона Владимировича никогда и не уходила. По крайней мере, надолго. А я – нежеланный и совсем не долгожданный ребенок в этой семье. Я просто ошибка.

Было немного странно слышать такие слова от Макеева. Мне даже немного не по себе стало. Он всегда такой самоуверенный и, кажется, знает себе цену.

– Моя мама после одной крупной ссоры назло изменила мужу с его другом. Просто чтобы проучить. И какая неожиданность – через девять месяцев появился я. Ты можешь представить, какой сюрприз ждал всех после бурного примирения?

Я сидела пораженная этим рассказом. Не знаю, что чувствовал каждый из участников этой истории, но жаль мне в ней было только детей.

– Мама до последнего надеялась, что я – сын ее законного мужа. Но я слишком похож внешне на своего отца.

– А твой отец… – начала я.

– Конечно, он, отчим и мама отношения разорвали. Но от меня отец никогда не отказывался. Мы общаемся. Сейчас редко, правда. Он пару лет назад переехал в Канаду. А я теперь чувствую, что единственный человек, которому я хоть иногда был нужен, живет на другом континенте. Стремное чувство, если честно.

Я снова растерянно осмотрела комнату. Тимур не производил впечатления брошенного и нелюбимого ребенка. И квартира у них была светлая и уютная. В таких квартирах не может происходить ничего плохого.

– Никогда бы не подумала… – начала я.

– Мне ни в чем не отказывали, если тебя это интересует, – снова улыбнулся Тимур. – Я не живу в коробке из-под холодильника и не питаюсь объедками со стола. В этом плане мне не на что жаловаться. Просто есть что-то большее, чем материальные блага. Согласна?

Еще бы!.. И пусть в моей семье не было такой некрасивой и трагичной ситуации и моя мама живет в соседней комнате, иногда мне казалось, что она так далека от меня… Дальше чем в Канаде.

– Отчим меня принял, но время от времени все-таки цепляет. И мать тоже. Она теперь на всю жизнь осталась с чувством вины. Все лебезит перед отчимом… Я ведь перед их глазами, меня никуда не денешь. И очень на отца похож. А с Антоном мы никогда не были близки. Он меня ненавидит и все детство изводил. Это ведь не тот случай, когда ты просишь у родителей братика или сестренку… Для Антона я стал обузой.

– Знаешь, – немного подумав, начала я, – моя сестра немного младше Антона Владимировича. И вот она как раз все время донимала родителей, чтобы у нее появилась сестра. А когда я родилась, мы так и не сблизились. Нет, в детстве, в силу возраста, мы много времени проводили вместе. Но с годами стали отдаляться. Мы совсем разные, у нас нет точек соприкосновения. А еще она намного лучше меня.

– Кто это тебе такое сказал? – удивился Тимур.

Я растерянно пожала плечами:

– Просто знаю. Сестра учится намного лучше. Она добрая, честная, человечная. Родители всю жизнь ставят ее мне в пример, и я пытаюсь дотянуться, но у меня никак не получается. Я не могу так же хорошо учиться, поддерживать такой же порядок в комнате, так же беззаботно и вежливо со всеми общаться… Я всегда в отстающих. Конечно, я уже с этим смирилась, и мне кажется, что и родители махнули на меня рукой.

Тимур улыбнулся и осторожно потрепал меня по волосам.

– Злая, корыстная и бесчеловечная Наташа Зуева. Такой я тебя не знал.

– Ты меня вообще никакой не знаешь, – проворчала я. И это правда. Мы ведь ни разу толком не общались. Тем более – по душам. Пожалуй, этот непонятный день – единственное исключение.

– Это верно, – сказал Тимур. И мне показалось, что в его голосе было сожаление.

Общих семейных фотографий в этой квартире я не наблюдала. Поэтому вспомнила свой дом… Мама постоянно расставляла рамки с фотокарточками, на которых были изображены мы с Алиной. Редко, когда мы фотографировались вместе по собственной воле. Чаще нас ставили рядом и заставляли позировать на камеру. В цирке, на море, у бабушки… Отчего-то мне стало тяжело и горько. Будто одна бутафория вокруг.

– Знаешь, – снова начала я, – вот, например, у Казанцевой нет родных братьев и сестер. И все внимание отчима и мамы направлено только на нее одну. И родители ей уделяют все свое время. И хвалят только ее. Ругают тоже только ее, конечно, но все же… Когда я была помладше, я даже ей немного завидовала. А может, и сейчас завидую. Тогда мне не хотелось быть младшим ребенком в семье. Хотелось быть одной, чтобы Алины не было. Я страшный человек? – испугалась я своих слов. Потому что понимала: если вдруг Алина исчезнет из моей жизни, это будет совсем не то, что я имела в виду.

– Ужасный, – подтвердил серьезно Макеев. – Я ведь тебе уже это говорил.

Я улыбнулась и пихнула его плечом. Тимур негромко рассмеялся.

Но когда ему на телефон пришло сообщение, снова стал серьезным.

– Как раз Антон написал, – сказал он. – Не может дозвониться до мамы, попросил передать ей, если что, что сегодня придет поздно.

– Понятно, – почему-то снова смутилась я. – Тогда ты отдашь этот документ, хорошо? Скажешь, что от меня.

– Скажу, – пообещал Тимур, глядя мне в глаза. Оттого я еще больше растерялась. – А ты куда-то спешишь?

Спешить мне было некуда. И, честно признаться, уходить от Макеева не хотелось. Дома меня, вполне вероятно, ждала уже знакомая картина – вечная троица: мама, Алина и Эдик. Слушать ахи и вздохи по поводу предстоящей свадьбы? Нет уж, спасибо.

– Вообще-то никуда не спешу, – ответила я.

– Тогда оставайся, – предложил Тимур. Так просто и буднично, будто мы давно были лучшими друзьями и вечно торчали друг у друга в гостях. – В приставку порубимся.