Читать книгу - "Весь этот мир - Никола Юн"

КОГДА У ОЛЛИ НАЧИНАЕТСЯ УЧЕБНЫЙ ГОД, наша переписка в чате становится еще более ограниченной. Он пишет по мере возможности – между уроками или иногда прямо в разгар занятий. В первые дни учебы он старается сделать так, чтобы я почувствовала, будто нахожусь там вместе с ним. Присылает фотографии своего шкафчика (№ 23), расписания занятий, школьной библиотеки и библиотекаря, который выглядит в точности таким, каким я себе его и представляла, а именно оторванным от реальности и просто чудесным. Олли присылает фотографии своих исправленных работ по математике, снимки мерных емкостей и чашек Петри с уроков биологии и химии. Я трачу первую неделю – это и впрямь кажется мне потерянным временем – на самые обычные занятия: чтение, учебу, попытки не умереть. Даю альтернативные названия книгам из его списка литературы. «Повесть о двух поцелуях». «Поцеловать пересмешника». «Когда я целовала»^[9]. И так далее.

Мы с Сестрой Зло скрепя сердце привыкаем к заведенному распорядку: я делаю вид, что ее не существует, а она оставляет мне все более назойливые записки, чтобы напомнить о своем существовании.

Я не просто скучаю по Олли. Еще я завидую его жизни, тому его миру, который начинается за входной дверью дома.

Он говорит мне, что старшая школа – не какая-нибудь утопия, но я в этом не уверена. Как еще назвать место, которое существует исключительно для того, чтобы познакомить тебя с миром? Как назвать место, где есть друзья, учителя, библиотекари, и книжный клуб, и математический кружок, и дискуссионный клуб, и все прочие виды клубов и внеклассных занятий, и бесконечные возможности?

К третьей неделе становится сложнее поддерживать общение в этом новом виде. Мне не хватает разговоров с ним. Жестами мало что можно выразить. Мне не хватает пребывания с ним в одном помещении, его физического присутствия. Я скучаю по тому, как остро отзывалось на него мое тело. По тому, как я узнавала его все ближе. Скучаю по той Мэдди, которой я бываю только с ним.

Мы продолжаем общаться вот так, пока наконец не случается неизбежное. Я стою у окна, когда к дому подъезжает машина Олли. Я жду, пока он выйдет, чтобы помахать ему, как обычно, но первым выходит не он. Задняя дверца открывается, и появляется девушка, не Кара. Может, это подружка Кары. Но потом из машины выскакивает Кара и скрывается в доме, оставляя Олли и таинственную незнакомку наедине. Олли что-то говорит, а таинственная незнакомка смеется. Она поворачивается к нему, кладет руку ему на плечо и улыбается так, как улыбаюсь ему я.

Сначала я потрясена, я не верю своим глазам. Она прикасается к моему Олли? Внутри у меня все сжимается. Меня словно сдавила посередине гигантская рука. Мне становится неуютно в собственном теле. Я отпускаю занавеску и отхожу от окна. Чувствую себя так, словно лезу не в свое дело. Мне вспоминаются мамины слова. «Я не хочу, чтобы тебе разбили сердце». Она знала, что это случится. С самого начала было ясно, что у Олли появится кто-то еще. Кто-то, кто не болен. Кто-то, кому можно выходить из дома. Кто-то, с кем он сможет болтать, кого сможет трогать, и целовать, и все остальное.

Я душу в себе порыв снова подойти к окну и оценить конкурентку. Но какая тут конкуренция, если один из соперников не способен даже выйти на поединок. И не имеет значения, что она из себя представляет. Не важно, длинные или короткие у нее ноги. Не важно, бледная она или загорелая, черные у нее волосы или каштановые, рыжие или белокурые. Не важно, симпатичная она или нет.

Важно то, что она ощущает лучи солнца на своей коже. Вдыхает нефильтрованный воздух. Она живет в том же мире, что и Олли, а я нет. И мне это никогда не светит.