Читать книгу - "Сцены из провинциальной жизни - Джон Кутзее"

Он говорит себе, что в этой неприязни нет ничего личного, что все дело в том, что он, сын младшего брата Сона, старше, чем сын самого Сона, который еще младенец. Но он боится, что у этого чувства более глубокие корни, что Сон осуждает его, потому что он отдал свою преданность не отцу, а матери, чужой в их семье, а еще потому, что он не открытый, не честный и не правдивый.

Если бы он мог выбирать, кому быть его отцом, — своему собственному отцу или Сону — он выбрал бы Сона, несмотря на то что тогда безвозвратно стал бы африканером и пришлось бы провести годы в чистилище учебного пансиона для африканеров, как всем фермерским детям, прежде чем ему позволили бы вернуться на ферму.

Возможно, это более глубокая причина, почему Сон не любит его: он смутно чувствует, что этот странный ребенок претендует на него, и противится этому, как мужчина, который стряхивает с себя цепляющегося за него малыша.

Он все время наблюдает за Соном, восхищаясь, как мастерски он все делает — от лечения больного животного до починки ветряного насоса. Взглянув на овцу, Сон может определить не только ее возраст и родословную, не только сорт шерсти, которую она даст, но и вкус каждой части ее тела. Он может выбрать овцу для убоя, прикинув, что ее ребра подходят для гриля.

Сам он любит мясо. Он предвкушает звон колокола в середине дня, который возвещает о гигантской трапезе: блюда с жареным картофелем, желтый рис с изюмом, сладкий картофель с карамельным соусом, тыква с коричневым сахаром и мягкими кубиками хлеба, кисло-сладкие бобы, большое блюдо баранины с подливкой. Однако теперь, когда он видел, как Рос убивает овец, ему больше не нравится иметь дело с сырым мясом. Вернувшись в Вустер, он предпочитает не ходить в мясные лавки. Его отталкивает непринужденная легкость, с которой мясник шлепает на прилавок кусок вырезки, нарезает, заворачивает в коричневую бумагу, надписывает цену. Когда он слышит резкий звук ленточной пилы, разрезающей кость, ему хочется заткнуть уши. Он спокойно смотрит на печень, насчет функции которой в организме его представления туманны, но отворачивается от сердец, выставленных в витрине, а особенно от подносов с требухой. Даже на ферме он отказывается есть требуху, хотя она считается большим деликатесом.

Он не понимает, почему овцы принимают свою судьбу, почему они никогда не восстают, а кротко идут на убой. Если олени знают, что на свете нет ничего страшнее, чем попасть в руки людей, и до последнего вздоха борются, пытаясь сбежать, почему овцы такие глупые? В конце концов, они ведь животные, а у животных обостренные чувства. Почему же они не слышат последнее блеянье жертвы за сараем, не чувствуют запах крови и не внимают предупреждению?

Порой, когда он среди овец — когда их загоняют, чтобы вывести паразитов, и запирают в загоне, чтобы они не разбежались, — ему хочется шепнуть им, предупредить, что их ждет.

Но тут он видит в их глазах что-то такое, отчего умолкает: покорность, предвидение не только того, что случается с овцами от рук Роса за сараем, но и того, что ожидает их в конце долгого пути, во время которого их будет мучить жажда, — в Кейптаун в грузовике. Они знают все до мельчайшей детали и тем не менее покоряются. Они вычислили плату и готовы ее заплатить — плату за то, чтобы жить на земле.

12

В Вустере всегда ветер, слабый и холодный зимой, горячий и сухой летом. После того как он проведет час на улице, мелкая красная пыль забивается в волосы, в уши, ее чувствуешь на языке.

Он здоров, полон жизни и сил, но у него постоянная простуда. Когда он просыпается по утрам, у него першит в горле, глаза красные, он беспрерывно чихает и у него высокая температура.

— Я болен, — слабым голосом говорит он матери. Она дотрагивается тыльной стороной руки до его лба.

— Тогда, конечно, придется оставаться в постели, — вздыхает она.

Нужно пройти еще через более трудное испытание — когда отец спрашивает:

— Где Джон?

— Заболел, — отвечает мать.

Отец презрительно фыркает и говорит:

— Опять притворяется.

Все это время он лежит тихо, как мышь, пока не уходят отец и брат, и тогда он может расслабиться и посвятить день чтению.

Он читает очень быстро, погружаясь в книгу с головой. Когда он хворает, маме приходится по два раза в неделю ходить в библиотеку за книгами для него: две она берет на свою карточку, еще две — на его. Сам он избегает библиотеки, опасаясь, что библиотекарь начнет задавать вопросы, когда он принесет свои книги.

Он знает, что, если хочешь стать великим человеком, надо читать серьезные книги. Ему нужно стать таким, как Авраам Линкольн или Джеймс Уатт, занимаясь при свете свечи, когда все в доме спят, изучая латынь, греческий и астрономию. Он не отказался от идеи стать великим человеком и обещает себе, что скоро возьмется за серьезное чтение, однако пока ему хочется читать только истории.

Он читает все мистические истории Инид Блайтон, все истории серии «Тайны отважных ребят», все истории Бигглз. Но больше всего ему нравятся книги П. С. Рена о Французском иностранном легионе.

— Кто самый великий писатель в мире? — спрашивает он отца.

Отец отвечает: Шекспир.

— А почему не П. С. Рен? — продолжает он.

Отец не читал П. С. Рена, и, несмотря на его боевое прошлое, по-видимому, ему это не интересно.

— П.С. Рен написал сорок шесть книг. Сколько книг написал Шекспир? — бросает он вызов и начинает перечислять названия.

— А! — раздраженным тоном произносит отец, но ему нечего возразить.

Если отец любит Шекспира, значит, Шекспир плохой, решает он. И тем не менее он начинает читать Шекспира — пожелтевшее от времени издание с обтрепанными краями, которое досталось отцу по наследству и которое, наверно, стоит много денег, потому что оно старое, — читает, пытаясь понять, почему люди говорят, что Шекспир великий. Он читает «Тита Андроника» из-за римского названия, потом «Кориолана», пропуская длинные речи, как пропускает описания природы в библиотечных книгах.

Кроме Шекспира, у отца есть стихи Вордсворта и томик Китса. У мамы есть томик стихов Руберта Брука. Эти поэтические сборники занимают почетное место на каминной полке в гостиной рядом с Шекспиром, «Историей Сан-Михеле» и романом А. Дж. Кронина о докторе. Дважды он пытается читать «Историю Сан-Михеле», но ему становится скучно. Он так никогда и не может понять, кто такой Аксель Мунте, документальная ли это книга или художественная, написана она о девушке или о каком-то месте.

Однажды отец входит в его комнату с томиком Вордсворта в руках.

— Ты должен почитать эти стихи, — говорит он и указывает на стихотворения, которые отметил карандашом.

Через несколько дней он снова приходит, чтобы обсудить эти стихи.

— «Звучный ливень преследовал меня, как страсть», — цитирует отец. — Это же великая поэзия, правда?

Он что-то мямлит, избегая отцовского взгляда, отказываясь играть в эту игру. Вскоре отец сдается.