Читать книгу - "Звезды, души и облака - Татьяна Шипошина"

Утреннее солнце позолотило всё вокруг. Начинался новый день. Подъём. Ширма опущена, утренняя суета, завтрак, обход.

Ярославцев идет вдоль заправленных кроватей, делая серьёзное лицо, в важность которого никто не верит.

— Готовимся, готовимся! — говорит он, проходя мимо девчонок.

— Как там Ася наша?

— Ася — хорошо. Операция у неё была сложной, пришлось повозиться. Вот Жанна Арсеновна знает. Сейчас уже всё хорошо, всё хорошо.

Закончен обход, начинаются перевязки. Везут в перевязочную не всех. Из наших — Машу, Нинку, а Анька идёт сама. Потом идёт возить мальчишек. Возить стало тяжелее, приходится перетаскивать каталку через порог. Возят теперь по двое. Анька возит вместе с Наташкой.

Наташка, в последнее время, стала как-то мягче, добрее. Всё меньше огрызается, меньше обижается по пустякам.

Ничего дурного не предвещал этот день, однако стал он для многих невесёлым.

Началось с Нинки, как всегда. Опять собралась она в самоволку после ужина.

Говорит:

— На операцию скоро, потом залягу капитально, не буду бегать. Надо напоследок килек наесться! От вас, — она имела в виду Наташку и Аньку, — не дождёшься даже килечки паршивой! Всё самой приходится!

Легко, как тень, скользит Нинка за порог палаты, и вот уже свист снизу — стоит под верандами, машет рукой, не боясь ничего.

Пошла Нинка, на этот раз, в город. Проехала на трамвае несколько остановок, сошла с трамвая и погрузилась в атмосферу вечернего курортного города.

Светящиеся витрины, мелькающие люди, одетые в светлые, красивые наряды, сыграли с Нинкой злую шутку.

Бродила Нинка, не разбирая дороги, любовалась витринами.

Иная жизнь вставала перед ней. Красивые, загорелые взрослые. Разбалованные дети, сидящие вместе со взрослыми за столиками в кафе. Музыка, музыка — звучащая отовсюду. Запах шашлыка, мороженое на всех углах.

Сначала она наслаждалась происходящим. Особенно после двух порций мороженого. Потом в её сердечке стала подниматься тревога.

Не то, чтобы она заблудилась — нет, она нашла бы дорогу назад. Но было уже поздно, и маленькая Нинка просто устала, растерялась.

Нет, она не заплакала — просто устала и села отдохнуть на лавочку. На лавочке сидели двое, сидели обнявшись, и не заметили бы Нинки, если бы она не вздумала спросить у них дорогу к санаторию.

Парень на лавочке повернулся, и… лучше было бы Нинке вообще никого ни о чём сейчас не спрашивать… Потому что на лавочке сидел Ярославцев.

Нинку привезли в санаторий на «Скорой помощи». Сбивчивым шепотом она рассказала девчонкам всё. И мальчишкам — тоже, так как ширма была уже поднята на ночь, и почти никто ещё не спал.

Слышно было, как Ярославцев распекал в коридоре дежурную сестру, грозя выговором и увольнением. Потом Ярославцев вышел на веранду и проговорил тихо и значительно:

— Завтра, Акишина, я буду во всём разбираться с тобой. Готовься.

Тон Ярославцева не предвещал ничего хорошего.

— Ну, ты и вляпалась! — это было общее мнение.