Читать книгу - "Лица счастья. Имена любви - Юлия Лешко"

«Ю-ля!..»

Сердце стучало так сильно, что дышать было нечем. Кошка унеслась в кухню, глубокая царапина кровоточила… Шепот был ни мужской, ни женский. И я слышала его так же явственно, как шум включившегося холодильника. Я нажала кнопку телефона и посмотрела на часы: было 5.50. Черное декабрьское утро.

* * *

«Что-то с Ритой», – сказала я и объяснила, почему, только зайдя на порог редакции: мои сотрудницы были в курсе всех этих событий и переживали вместе со мной.

«Если бы рассказал кто-то другой, не поверила бы», – резюмировала моя редактриса. Но мне не очень важно было, верят мне или нет. Я точно знала: что-то случилось. И все же откладывала звонок подруге: обычно она еще спала в это время.

Дождавшись половины десятого, позвонила.

…Вы не замечали, телефонные гудки звучат по-разному: если дома кто-то есть – так, а если никого нет – иначе. Я слушала безответные гудки в трубке, и каждый следующий звучал все безнадежнее.

Тогда я позвонила ее брату. Вечно занятому брату, у которого своих проблем, кроме больной сестры, было предостаточно. Дозвонилась, и он ответил мне, что, возможно, она куда-то вышла. В магазин.

…Мобильники в ту пору были не в ходу…

Но я-то знала: никуда она не собиралась. Я вчера принесла все, что ей нужно. Она – там…

Ритин брат сказал, что сейчас он занят с внучкой, к Рите поедет позже, когда освободится. Может быть, после обеда. Или вечером.

Что было делать? Ехать к ней и стоять там под дверью? Ломать дверь? А на каком основании?

Кто стал бы меня слушать? Кто вызвался бы мне помочь?

И я тупо, раз за разом набирала Ритин номер. Телефон гудел: «Нет… Нет… Нет…»

* * *

Вечером ее брат позвонил мне сам и сухо сообщил, что Риты больше нет.

* * *

И так же сухо разговаривала со мной девушка-следователь в прокуратуре района, куда меня вызвали в связи со смертью Маргариты. Я была единственной «знакомой» сестры, которую сумел вспомнить и назвать Ритин брат. И я последняя видела ее живой.

Девушка-следователь предложила мне посмотреть фотографии с места происшествия.

Я отказалась.

Ответила на все вопросы, заданные мне. Они были формальными: так положено, когда человек умирает в одиночестве. Хотя в факте самоубийства сомнений не было ни у кого.

После всей этой тягостной процедуры можно было получать разрешение на похороны.

Я поняла только то, что Рита, решившись уйти, выполнила данное мне обещание: никто посторонний в результате ее смерти не пострадал.

…Вот только я страдаю до сих пор. И больнее всего мне вспоминать тот вечер, когда ни взглядом, ни словом она не выдала себя и свое последнее в жизни решение. Кроме нежности и доброты, в ее глазах ничего не было. Как всегда, когда она смотрела на меня.

* * *

На поминках жена Ритиного брата спросила, не хочу ли я что-нибудь взять на память о Рите. Я ответила, что заберу маленькую акварель, которую когда-то нарисовал и подарил Рите мой муж: болотце, камыши, понурые деревца. И еще кружку с сердечком, красиво упакованную в целлофан с бумажным бантиком: я просто поняла, кому Рита приготовила подарок на день рождения, и решила его все-таки адресату передать – от нее.

А после, выбрав момент, когда нас никто не слышал, Ритина золовка сочла нужным объяснить мне: «Мы все равно опоздали бы. Эксперт сказал, что смерть наступила около шести часов утра…»

* * *