Читать книгу - "Рассекающий поле - Владимир Козлов"

Появились его товарищи – молодой румяный парень Гжегож, приземистая Малгожата. Эти люди сильно отличались от мира вокруг. Они всегда улыбались, были чутки к любому говорящему. Не в совершенстве владея русским, они читали в лицах больше, чем здесь это было принято делать. Они задавались серьезными вопросами, которые находили в книге, с чьим авторитетом тут никто не собирался спорить хотя бы по незнанию. Они постоянно что-то вместе делали. Они были светлы и покойны.

Вот Сева слушает, как Роберт читает слова Иисуса «будьте как дети», как спрашивает, что это, по вашему мнению, значит, – и тихо произносит: «Это значит, как вы», – все светло и легко смеются. Русские дети – от попадания в десятку, поляки – за компанию.

Все это продолжалось месяцев пять. Сева с пытливым соседом по комнате Антоном побывали у них в гостях. Там была иная культура. Они снимали квартиру в только что построенном доме, у них был компьютер, такая более совершенная печатная машинка, а в компьютере – то, о чем пока только слышали, – интернет.

В интернете стали находиться литературные произведения и картинки с голыми женщинами. Они иногда соседствовали на одной странице. При нажатии на баннер во весь экран выскакивала какая-либо задница в сопровождении детородного органа. Это был адреналин, запах греха – в квартире невинных христиан. После пары таких приключений Гжегож прочитал мораль, рассказал о том, что он много пил и распутствовал, смотрел развратные картинки, но нашел в себе силы освободиться от этого. Сева сказал, что не знает, как это получилось, хотя знал.

В квартире были яркие йогурты, фрукты, а в углу стояла великолепная новая концертная гитара с дорогими импортными струнами и узким грифом. У Севы в комнате за кроватью лежала нестроящая бобровская, с грифом, который не обхватить ладонью и который надо регулярно подтягивать, – но и она радовала, потому что была первой на новом месте. Но от этого чуда Сева не мог оторваться. Поначалу он просто проводил по струнам, зажимая знакомые аккорды. Он слушал, как на самом деле они должны звучать. Он стал пользоваться случаями, чтобы прийти. И ни разу не видел, чтобы на этой гитаре кто-либо играл.

А в январе, сразу после сессии их пригласили поехать в Москву на собрание организации. Антон не смог, он уезжал к родным в поселок. Поляков это расстроило, поскольку Антон был активнее других и своей открытостью вызывал симпатию. Сева же отмалчивался, но – предложение соседям по комнате уже сделано. «Если ты не против, мы тебе доверим гитару», – сказал Роберт, улыбаясь в усы. Конечно, Сева был не против. Трудно было бы вообразить путешествие, в которое он мог бы отказаться поехать.

Когда он увидел чехол от гитары, он подумал, что надо будет надеть свои лучшие брюки.

Конечно, он хотел увидеть Москву. Но с Павелецкого вокзала – сразу в метро, по кольцевой до Киевской, и с Киевского вокзала на электричке куда-то минут сорок. И там платформа да сосны в снегу. Сосны – вот и вся Москва.

Из Ростова ехала группа. Угреватый низенький парень-физик с напряженной улыбкой. Мясистая девушка с поучающим, укоряющим лицом. Худая армяночка с короткой стрижкой, учительскими очками и крупным ртом. Кроме нее и взглянуть было не на кого.

Программу расписали подробную – встречи, лекции, диспуты. По приезде ужин в столовой, в тот же вечер установочный сбор в зале со стационарными креслами. Было много новых людей, съезжавшихся из разных городов. Поляки многих знали и пребывали в состоянии общения. Русское слово «общаться» их смешило: по-польски «общачь» означает «справлять малую нужду».

Потом они появились на сцене, прозвучала краткая приветственная речь, появилась гитара – еще одна прекрасная гитара, – и хор запел песню о том, как Господь не оставляет в беде просящих – просящих еды, новой работы и нового автомобиля, нужно просто не стесняться просить и благодарить.