Читать книгу - "Кот, который всегда со мной - Питер Гитерс"

Сначала пришлось отстоять очередь в кассу, чтобы получить билеты. Пока она двигалась, я достал чековую книжку и принялся выписывать чек на двести долларов. Мимо проходил довольно неприятного вида билетер и, заметив, что я делаю, остановился.

— Мы не принимаем чеки, — объявил он.

Видимо, решил, что мой чек настолько дутая фальшивка, что хоть, как мячом, в баскетбол играй. Я сразу пожалел, что пришел. Но билетеры меня всегда пугали — одетые в форму, они олицетворяли власть, как полицейские, судьи и те ребята, что являлись чинить кабельное телевидение. Я принялся вежливо объяснять: дескать, Сибил Кристофер сказала, что можно расплатиться чеком, что я только в последнюю минуту принял решение сюда прийти и…

— Как ваша фамилия? — устало спросил он.

— Питер Гитерс, — ответил я неуверенно, ожидая, что наш вечер кончится раньше, чем мы предполагали.

Но как бы неубедительно это ни прозвучало, он тут же встал по стойке «смирно», и в нем проснулась почтительность.

— Прошу прощения, мистер Гитерс. Вам нет необходимости стоять в очереди. Проходите в зал и скажите распорядительнице, чтобы усадила вас на место. Глубоко сожалею, что произошла ошибка. Разумеется, вы можете заплатить чеком. В любое удобное для вас время.

Я покосился на Дженис и самодовольно улыбнулся. Она в ответ покачала головой. Наверное, не сомневалась, что мы угодим в тюрьму как самозванцы.

Распорядительница в зале повела себя еще более обходительно.

— Конечно! — воскликнула она. — Спасибо, что пришли, мистер Гитерс. Ваши места в ряду важных персон рядом с Тони.

— Отлично, — кивнул я. — Было бы непростительно не пообщаться с Тони.

Она провела нас в сектор в середине зала, где три ряда были огорожены шнуром от тех, кого я уже начинал считать мелким планктоном. В этом месте сосредоточился обычный набор светил Гемптонов: актеры, актрисы, управляющие, журналисты, владельцы медиаконгломератов, парикмахеры, публицисты и Дик Каветт (я выделяю его особо, потому что точно не представляю, кто он теперь — то ли актер, то ли телеведущий. Знаю только, что не пропускает ни одного сборища местных знаменитостей). Распорядительница приподняла шнур и сказала, какой нам занять ряд. Мы в точности исполнили ее указания и, расположившись в креслах, наблюдали, как заполняется кинотеатр. То и дело приходили знакомые и, устраиваясь на убогих сиденьях по другую сторону веревки, удивлялись, заметив нас, восседающих посреди ряда славы. Когда мы встречались взглядами, я начинал делать что-то утонченное и очень взрослое, например, запускал палец в ухо и копался в нем.

Наконец зал заполнился до отказа — свободными остались только два места справа от нас. Пока я размышлял об этом, люди начали аплодировать. Оглянувшись, я понял, что прибыл основной герой картины с женой. Но даже не это было главным — их вели к креслам по правую руку от Дженис. Они сели, с любопытством покосились на Дженис и, как все, стали ждать, когда погаснет свет и начнется кино. Пару минут царило неловкое молчание, и Дженис наклонилась к жене звезды и проговорила:

— Привет, я Дженис Доннауд.

Жена улыбнулась и ответила:

— Я Дженни Хопкинс. А это мой муж Тони.

Тони?

Сокращение от Энтони.

То есть Энтони Хопкинс? Сэр Энтони Хопкинс, величайший из живущих актеров?

Да.

И тогда Дженис сказала:

— А это Питер Гитерс.

Ни единого звука — долгая, долгая пауза. Мистер и миссис Хопкинс повернули ко мне головы, смерили взглядом, присмотрелись и промолчали. Я для них ничего не значил.

— Сейчас нас отправят на балкон, — прошептал я Дженис.

Но произошло нечто иное. Энтони Хопкинс, обладатель премии «Оскар», исполнитель главных ролей в «Молчании ягнят» и «На исходе дня» — в той картине, которую мы пришли смотреть, — кашлянул и своим удивительным, гулким уэльским голосом спросил:

— Вы, случайно, не принесли с собой Нортона?

Поверьте, я чуть не упал со стула. А оправившись от шока, стал бормотать что-то вроде: «Да нет… знаете, я обычно не таскаю кота на кинопремьеры…»

Потом мы разговорились. Оказалось, что супруги Хопкинс — настоящие кошатники. Дженни прочитала «Историю любви», и ей очень понравился мой маленький паренек. Она заставила сэра Энтони — то есть прошу прощения, Тони, тоже прочитать книгу. Когда Сибил Кристофер, приятельница Хопкинсов еще по Уэльсу, пригласила их в Саг-Харбор поддержать театр, они в своей лондонской квартире стали размышлять: «Откуда нам известно это название — Саг-Харбор?» И, как рассказала Дженни, муж несколько дней расхаживал по комнатам, потом вдруг, остановившись как вкопанный с видом сделавшего великое открытие человека, с облегчением воскликнул: «Да это же то место, где живет Нортон!» Они тут же начали названивать Сибил и спросили, буду ли я на премьере. А та, решив, что Гитерс — человек, которого ей положено знать, тоже взялась за телефон и заставила меня раскошелиться на билеты.

Когда свет начал меркнуть, Тони перегнулся через Дженис и спросил:

— Можно как-нибудь повидаться с Нортоном?

— Конечно, — ответил я и понял, что они ждут, чтобы я сказал, каким образом. — Ммм… — и, глядя на Лоренса Оливье нашего поколения, предложил: — Не хотите зайти к нам завтра позавтракать? — При этом сразу представил, как буду рассказывать матери, что угощал каннибала-Ганнибала бубликами с копченой лососиной.

— Мы бы с удовольствием, — ответила Дженни. — Но наш рейс в Лондон вылетает в девять утра. Придется выезжать очень рано.

— Тогда приходите выпить после сеанса, — продолжил я.

— О нет, боюсь, это невозможно, — покачала головой Дженни. — После кино состоится небольшой прием. И мы там вроде как почетные гости.

Разочарованный, я не знал, что сказать. И в этот момент Тони предложил:

— Прием состоится в театре Сибил. Не сумел бы Нортон туда приехать?

— Не вижу никаких препятствий, — кивнул я. — Он животное общественное.

Я нисколько не обиделся, что пригласили не нас с Дженис — успел привыкнуть, что во мне видят человека на второстепенных ролях при моей четвероногой звезде. И когда кончилось кино и Дженис с Хопкинсами отправилась на прием, я поехал домой, достал любимую сумку Нортона и в сопровождении кота вернулся к началу вечеринки.

Во время людных мероприятий Нортон вел себя на удивление хорошо (часто гораздо лучше, чем его папочка). Но ему редко случалось бывать на приемах по случаю премьерных кинопоказов. Кот привык к тому, что на сборищах главный гость — он. Однако в данном случае все было по-другому. Так что несмотря на уверенное заявление Хопкинсам, у меня оставались сомнения в разумности этого небольшого путешествия.

И снова я был вынужден принести коту искренние извинения.

Потому что он снова оказался на высоте.