Читать книгу - "Generation Икс - Дуглас Коупленд"

– Погляди-ка на это, – говорит Дег несколькими часами позже, притормозив у обочины и указывая на местную клинику для слепых. – Не замечаешь ничего забавного?

Сперва я ничего не понимаю, но потом до меня доходит, что здание в стиле «современная пустыня» окружено огромными цилиндрическими кактусами с острыми, словно зубы пираньи, колючками – красивыми, но смертоносно опасными, как лезвие бритвы. Перед глазами встает картина: пухленькие дети из комикса «Дальняя сторона», наткнувшись на такие колючки, лопаются, как горячие сосиски.

Жарко. Мы возвращаемся из Палм-Дезерт, куда ездили брать напрокат циклевочную машину. На обратном пути мы медленно прогромыхали мимо клиники Бетти Форд и института Эйзенхауэра, где «мистер Освободитель» скончался.

– Останови-ка на минутку; я хочу срезать несколько колючек для своей коллекции очаровательных вещиц.

Из бардачка, закрывающегося на резинку, Дег вынимает щипцы и пластиковый пакет на молнии. Затем, по-заячьи, перебегает Рамон-роуд, на которой сумасшедшее движение.

Спустя два часа: солнце в зените, изможденная циклевочная машина отдыхает в доме Клэр. Дег, Тобиас и я лежим распластавшись, словно ящерицы, в демилитаризованной зоне бассейна в форме почки, расположенного ровно посередине лужайки между нашими домами. Клэр и ее подруга Элвисса уединились на моей кухне, попивая из маленьких чашечек капучино и рисуя мелком на черной стене. Между нами тремя у бассейна установилось перемирие, и Тобиас (довольно сносный, к его чести) рассказывает о своей недавней поездке в Европу: туалетная бумага, выпускаемая в странах «восточного блока» – «вся в складках и блестящая, как рекламные вкладыши в «Лос-Анджелес тайме». Далее идет повествование о посещении могилы Джима Моррисона на кладбище Пер-Лашез в Париже. «Найти ее было необычайно легко. На всех надгробиях покойных французских поэтов там была надпись, сделанная пульверизатором: «Джимми» и стрелка-указатель. Бесподобно».

Бедная Франция.

* * *

Элвисса – подруга Клэр. Они познакомились несколько месяцев назад у прилавка Клэр (финтифлюшки и бижутерия) в «Ай. Магнин». Увы, Элвисса – ее ненастоящее имя. Настоящее имя – Кэтрин. Элвиссу придумал я. Имя пристало сразу, как только я его произнес (к громадному ее удовольствию); Клэр привела ее на ланч. Имя было подсказано формой ее крупной, анатомически непропорциональной головы, как у женщины-ассистента в телеигре «Колесо фортуны». Голову венчают черно-смоляные волосы, как у куклы Элвис фирмы «Мателл», обрамляющие череп парой апострофов. Возможно, ее нельзя назвать красавицей, но, как большинство женщин с большими глазами, она неотразима. Еще, несмотря на жизнь в пустыне, она бледна, как плавленый сырок, и стройна, словно гончая, преследующая улепетывающего зайца. Соответственно, она предрасположена к раковым заболеваниям.

Хотя прошлое у Элвиссы и Клэр несхоже, у них есть общий знаменатель – они обе независимые, обладают здоровым любопытством и, что самое главное, обе авантюрно оставили прежнюю жизнь и строят новую. В поисках истины они добровольно стали маргиналками, и на это, мне кажется, потребовалось немалая сила духа. Решиться на это женщинам труднее, чем мужчинам.

Разговаривать с Элвиссой – все равно что общаться по телефону с шумным ребенком из какой-нибудь южной глубинки, например Таллахасси, штат Флорида, – но с ребенком, находящимся где-нибудь в Сиднее, что в Австралии, или во Владивостоке, что в СССР. Ее реплики всегда разделяет небольшая пауза – словно при спутниковой связи – в одну десятую секунды; разговаривая с ней, человек начинает думать, что будто что-то неладное творится в его мозгах – информация, в том числе секретная от него ускользает.