Читать книгу - "Ковентри возрождается - Сью Таунсенд"

Не сразу сумела я объяснить чете Уиллоуби Д’Арби, что стремилась изменить свою внешность, а вовсе не уйти в мир иной. В суматохе я передержала краску на волосах, и теперь они по цвету напоминают огненно-рыжую японскую глазурь. Чета У Д. одобрила эту резкую перемену в моей внешности.

– Вам надо носить зеленое, – заявила Летиция и отдала мне нефритовые серьги, которые она купила в Индонезии. Они четыре дюйма длиной. Она предложила проткнуть мне уши с помощью штопальной иглы и пробки, но я эту любезность отклонила.

Я уже выбросила свой костюм для чистки труб и теперь хожу в мохеровом костюме от Нормана Хартнелла; в последний раз Летиция надела его в 1959 году, когда у нее был десятый размер. Костюм изысканно мягкий, с благородным синим отливом, хотя, конечно, нельзя сказать, что он особенно выигрышно смотрится с парусиновыми тапочками.

В ту ночь я несколько часов лежала без сна и думала о детях. Когда наконец заснула, мне приснилось, что я в тюрьме. В одной камере с Руфью Эллис[20]. Нам было очень весело, и мы выщипывали друг другу брови. Потом, перед самым рассветом, нас вывели из камеры и повесили, и мы умерли. Во сне смерть предстала в виде того же района Темные Тропинки, уходящего в беспредельность. Мы с Руфью отправились искать торговый центр. Но…

Я проснулась в шесть утра и почуяла запах паленого мяса. Я быстро надела костюм от Хартнелла, парусиновые тапочки и отправилась на разведку. За дверью, на верхней площадке, запах был сильнее, к нему примешивалась какая-то едкая вонь, от которой у меня запершило в горле. Взглянув вниз, я увидела струйки дыма, выползавшие из-под двери Кира.

– КИР! КИР! ПРОСНИСЬ! ТЫ ГОРИШЬ!

Я барабанила по двери до боли в суставах. Из своих комнат вышли Летиция и Джерард, закуривая сигареты. Я крикнула: «Дым!» – и указала на щель под дверью. Профессор произнес:

– Возможно, бедный мальчик курит больше обычного.

– Это не сигаретный дым, болван. Ломайте на хрен эту дверь.

В конце концов Летиция сама высадила дверь плечом, муж промахнулся и отлетел от косяка, как мяч. Кир сидел на полу, скрестив ноги, и жарил в камине голубя. За решеткой пылала крошечная кучка углей. Кир схватил с решетки длинную вилку, на которой поджаривают хлеб, и ткнул в голубиную шею, проверяя готовность. Он мрачно посмотрел на нас снизу вверх.

– Надеюсь, вы не собираетесь присоединиться ко мне, – сказал он, – на четверых тут никак не хватит.

– Не волнуйся, старина, – сказал Уиллоуби Д’Арби, – голубей я никогда не любил, предпочитаю вальдшнепов.

– Родной мой, – сказала Летиция, ероша всклокоченные волосы сына, – как же все-таки приятно видеть, что ты ешь. Принести тебе желе из красной смородины?

Кир выплюнул перо и захныкал:

– Я ем не потому, что хочу есть. Я это делаю на благо общества. Если б не я, Лондон бы уже кишел… Эти твари, знаете ли, прямо набиты всякими паразитами.

– Да, разумеется, но ты проследи, чтобы они как следует пропеклись, хорошо, милый? – сказала Летиция, в некотором смятении разглядывая похожие на кнопки глаза голубя.

Кир вновь переключился на стряпню, и после долгой паузы профессор с несколько преувеличенной сердечностью сказал:

– Что ж, малыш, предоставим тебе спокойно позавтракать.

Когда мы, выходя, столпились у двери, Кир произнес:

– Это у меня не завтрак, это гражданский акт.

Единственными предметами взрослой жизни в комнате Кира были сигареты, зажигалка и пепельница. Даже на вилке для поджаривания хлеба красовалось изображение Винни-Пуха. Не комната, а музей. Не хватало лишь плетеной веревочки поперек двери и таблички на стене:

ТИПИЧНАЯ СПАЛЬНЯ ПЯТИЛЕТНЕГО МАЛЬЧИКА ОБРАЗЦА 1969 г.

– Много ли в голубе питательных веществ, дорогой? – спросила Летиция, выйдя из комнаты Кира.

– Протеин, разумеется, есть, – ответил профессор Уиллоуби Д’Арби. – Я поговорю с Арчи Дунканом, он диетолог.

Вот и все. Они отправились принять вместе ванну.

Мне припомнился фильм ужасов, который я однажды видела. Группа туристов на две недели сняла готический замок. В первый же вечер во время обеда разразилась сильнейшая гроза. На обеденный стол рухнула люстра. На лестнице свалилась статуя. Потухли все свечи, а потом необъяснимым образом зажглись сами собой. Тем не менее туристы весело разошлись по своим спальням с привидениями и безмятежно проспали ночь под звуки органа и вопли, доносившиеся из подвала.

У четы Уиллоуби Д’Арби и у туристов из фильма было много общего: и те и другие являли собой крайний случай философского отношения к жизни. Если бы Кир родился в районе Темные Тропинки, он был бы под надежной охраной общественности. Кто-нибудь из всеведущих соседей обязательно сообщил бы куда надо, что он душит на подоконнике голубей.