Читать книгу - "Дни Турбиных - Михаил Булгаков"

М ы ш л а е в с к и й. Лена, ты меня уполномачиваешь объясниться?

Е л е н а. Да! (Уходит.)

М ы ш л а е в с к и й. Понял. (Подходит к Тальбергу.) Ну? Вон!.. (Ударяет его.)

Тальберг растерян. Идет в переднюю, уходит.

М ы ш л а е в с к и й. Лена! Персонально!

Входит Е л е н а.

Уехал. Дает развод. Очень мило поговорили.

Е л е н а. Спасибо, Виктор! (Целует его и убегает.)

М ы ш л а е в с к и й. Ларион!

Л а р и о с и к (входит). Уже уехал?

М ы ш л а е в с к и й. Уехал!

Л а р и о с и к. Ты гений, Витенька!

М ы ш л а е в с к и й. «Я гений – Игорь Северянин». Туши свет, зажигай елку и сыграй какой-нибудь марш.

Лариосик тушит свет в комнате, освещает елку электрическими лампочками, выбегает в соседнюю комнату. Марш.

Господа, прошу!

Входят Ш е р в и н с к и й, С т у д з и н с к и й, Н и к о л к а и Е л е н а.

С т у д з и н с к и й. Очень красиво! И как стало сразу уютно!

М ы ш л а е в с к и й. Ларионова работа. Ну, теперь позвольте вас поздравить по-настоящему. Ларион, довольно!

Входит Л а р и о с и к с гитарой, передает ее Николке.

Поздравляю тебя, Лена ясная, раз и навсегда. Забудь обо всем. И вообще – ваше здоровье! (Пьет.)

Н и к о л к а (трогает струны гитары, поет).

Скажи мне, кудесник, любимец богов,

Что сбудется в жизни со мною?

И скоро ль на радость соседей-врагов

Могильной засыплюсь землею?

Так громче, музыка, играй победу,

Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит!

М ы ш л а е в с к и й (поет). Так за Совет Народных Комиссаров...

Все, кроме Студзинского, подхватывают:

«Мы грянем громкое „Ура! Ура! Ура!“.

С т у д з и н с к и й. Ну, это черт знает что!.. Как вам не стыдно!

Н и к о л к а (запевает).

Из темного леса навстречу ему

Идет вдохновенный кудесник...

Л а р и о с и к. Замечательно!.. Огни... елочка...

М ы ш л а е в с к и й. Ларион! Скажи нам речь!

Н и к о л к а. Правильно, речь!..

Л а р и о с и к. Я, господа, право, не умею! И, кроме того, я очень застенчив.

М ы ш л а е в с к и й. Ларион говорит речь!

Л а р и о с и к. Что ж, если обществу угодно, я скажу. Только прошу извинить: ведь я не готовился. Господа! Мы встретились в самое трудное и страшное время, и все мы пережили очень, очень много... и я в том числе. Я пережил жизненную драму... И мой утлый корабль долго трепало по волнам гражданской войны...

М ы ш л а е в с к и й. Как хорошо про корабль...

Л а р и о с и к. Да, корабль... Пока его не прибило в эту гавань с кремовыми шторами, к людям, которые мне так понравились... Впрочем, и у них я застал драму... Ну, не стоит говорить о печалях. Время повернулось. Вот сгинул Петлюра... Все живы... да... мы все снова вместе... И даже больше того: вот Елена Васильевна, она тоже пережила очень и очень много и заслуживает счастья, потому что она замечательная женщина. И мне хочется сказать ей словами писателя: «Мы отдохнем, мы отдохнем...»

Далекие пушечные удары.

М ы ш л а е в с к и й. Так-с!.. Отдохнули!.. Пять... шесть... Девять!..

Е л е н а. Неужто бой опять?

Ш е р в и н с к и й. Нет. Это салют!

М ы ш л а е в с к и й. Совершенно верно: шестидюймовая батарея салютует.

За сценой издалека, все приближаясь, оркестр играет «Интернационал».

Господа, слышите? Это красные идут!

Все идут к окну.

Н и к о л к а. Господа, сегодняшний вечер – великий пролог к новой исторической пьесе.

С т у д з и н с к и й. Кому – пролог, а кому – эпилог.