Читать книгу - "Фиалка Пратера - Кристофер Ишервуд"

— Вот пусть теперь с ней и целуется, с этой грязной сучкой, — яростно добавил Отто. — Она мне теперь и даром не нужна, пускай хоть на коленях ползает.

— Да уж, да уж, — автоматически подхватив привычную тему, начал Артур, — такие нынче времена, тебе мешают жить…

И оборвал себя на полуслове. Что-то было не так. Он прошелся неспокойным взглядом по выстроившимся в боевой порядок чашечкам и блюдцам, похожий на актера, которого лишили законной реплики. Заварочного чайника на столе не было.

Буквально через несколько дней Артур позвонил мне, чтобы сообщить, что Отто с Анни помирились.

— Я так и знал, что вы будете рады. Не могу не добавить, что до некоторой степени я сам выступил в качестве инструмента для наведения, так сказать, мостов. Н-да… Блаженны миротворцы… Если уж совсем начистоту, мне очень хотелось добиться примирения именно сейчас ввиду одной маленькой годовщины, которая приходится не далее как на следующую среду… Вы не знали? Да-да, мне стукнет пятьдесят три. Благодарю вас, мой милый мальчик. Благодарю вас. Должен признаться, не так-то легко привыкнуть к мысли, что листва моя желтеет… Ну а теперь — могу я пригласить вас на этакий пустячный банкетишко? Прекрасный пол также будет представлен. Помимо воссоединившейся пары будут мадам Ольга и еще две мои в высшей степени сомнительные и очаровательные знакомые. Я велю снять в гостиной с пола ковер, чтобы молодежь могла потанцевать. Будет довольно мило, как вы считаете?

— Действительно, очень мило с вашей стороны.

В среду вечером мне пришлось провести совершенно незапланированный урок, и к Артуру на квартиру я приехал позже, чем намеревался. Внизу, у парадного, меня ждал Герман.

— Простите меня, ради бога, — сказал я. — Надеюсь, вы не очень долго тут стоите.

— Все в порядке, — коротко ответил Герман. Он отпер дверь и провел меня вверх по лестнице. Нет, какое он все-таки унылое существо, подумал я. Даже ради дня рождения не расстанется с этой вечно кислой миной.

Артура я обнаружил в гостиной. Он, без пиджака и жилета, откинулся на спинку дивана, сложив на коленях ладошки.

— А вот и вы, Уильям.

— Артур, ради всего святого, не сердитесь на меня. Я спешил, как только мог. Думал, никогда не выберусь. Ни с того ни с сего пришла та дамочка, про которую я вам рассказывал, и потребовала дать ей двухчасовой урок, прямо здесь и сейчас. Проще говоря, ей нужно было рассказать мне о том, что еще успела натворить ее дочка. Я думал, она никогда не остановится… Да, а что, собственно, случилось? На вас лица нет.

Артур печально поскреб подбородок:

— Мальчик мой, я страшно подавлен.

— Но почему? С какой стати?.. Да, и где все остальные гости? Еще не приходили?

— Приходили. И я был вынужден отправить их восвояси.

— Так значит, вы все-таки заболели?

— Нет, Уильям. Не заболел. Боюсь, что я просто старею. Всегда боялся сцен, а сегодня решил, что ничего такого я просто не вынесу.

— А кто собирался устроить вам сцену?

Артур медленно встал с дивана. И вдруг я увидел, каким он будет через двадцать лет: довольно жалкий старичок с нетвердой походкой.

— Это долгая история, Уильям. Может быть, сперва перекусим? Боюсь, что ничем, кроме омлета и пива, вас угостить не смогу; если у нас еще осталось пиво.

— Осталось или нет, не имеет значения. У меня для вас скромный подарок.

Я вынул бутылку коньяка, которую все это время держал за спиной.

— Мой дорогой мальчик, вы меня просто пугаете. Не стоило, знаете. Право, не стоило. Вы уверены, что можете себе это позволить?

— Легко. Мне в последнее время удается откладывать немалые деньги.

— А я всегда воспринимал, — Артур печально покачал головой, — способность откладывать деньги как способность едва ли не волшебную.

Мы прошли по тому месту, где недавно лежал ковер, и звук наших шагов по голым доскам отдавался непривычным и гулким эхом.

— Все было готово для веселья, но тут явился призрак и празднества не стало, — Артур нервически хихикнул и потер ладошки.

Но мрачный Призрак, немой укор,

Мне подал знак, наложив запрет

На песни, на дружеский разговор,

На хлеб и вино и на яркий свет!

— В самую точку, а, как вам кажется? Надеюсь, вы узнали Уильяма Уотсона?[24]Я всегда считал его величайшим из современных поэтов.

Столовая была украшена к празднику бумажными гирляндами; над столом висели китайские фонарики. Увидев их, Артур покачал головой:

— Может быть, снимем все это, а, Уильям? Как вы считаете, они не испортят вам настроения — окончательно?

— С какой стати? — ответил я. — Они разве для этого предназначены? В конце концов, что бы там ни случилось, у вас все равно сегодня день рождения.

— Ну что ж. Может быть, вы и правы. У вас такой философский склад ума. Боже, какие жестокие удары нам иногда наносит жизнь.

Герман мрачно внес омлет. И с горечью, но и не без толики скрытого удовольствия доложил, что масла в доме нет ни грамма.

— Нет масла, — повторил за ним Артур. — Масла нет. Как хозяин я попросту уничтожен… Кто бы мог подумать, видя мое нынешнее унижение, что мне случалось принимать под своей кровлей сразу по нескольку особ королевской крови? Сегодня вечером я намеревался закатить вам роскошнейшее из пиршеств. Не стану цитировать меню, чтобы не раздражать лишний раз вашего аппетита.

— А по-моему, так и омлет весьма неплох. Может быть, вы все-таки зря распустили гостей по домам?

— Распустил, Уильям. Распустил. К несчастью, просить их остаться было никак невозможно. Вызвать неудовольствие Анни — что может быть страшнее? Она наверняка ожидала, что стол будет ломиться от яств… К тому же Герман уже тогда мне сказал, что даже яиц в доме осталось совсем немного.